Эмиль из Леннеберги

той, что он никому не доставил радости, и меньше всех - торпарю из Кро- ки.

Но в дальнейшем дело пошло куда лучше. Потому что началось то, что в дальнейшем во все времена стало называться в округе "великий поцелуйный пир в Каттхульте".

- Все должны участвовать в игре! - снова заявила учительница, и все целовались и были счастливы. Но когда подошла очередь пастора, папа Эми- ля аж весь затрясся, не слишком ли далеко зашла вся эта игра? А вооб- ще-то пастору выпало на долю поцеловать маму Эмиля.

Но он всего-навсего взял ее руку и поцеловал так учтиво и благородно, что мама Эмиля почувствовала себя чуть ли не королевой.

А потом меховую шапку нахлобучили на глаза торпарю из Кроки.

- Я поехал в город раздобыть себе невесту, - с глубокой надеждой и ожиданием сказал он.

Но, стянув с себя шапку и увидев, что ему надо поцеловать пасторшу, он решительно заявил:

- Ну уж нет, плачу сколько угодно, только чтоб откупиться!

Какие злые слова! Потому что даже самые-пресамые уродливые и чрезмер- но толстые пасторши расстраиваются, если кто-нибудь так говорит.

Учительница, конечно, тоже расстроилась, когда торпарь из Кроки так опозорил жену пастора. Но она попыталась сделать вид, что его попытка откупиться пришлась весьма кстати.

- Понятно, милый батюшка из Кроки думает о бедняках из богадельни! - нашлась учительница. - Надеюсь, что многие здесь заплатят штраф, и тогда у нас будет немного денег на табачок и кофе для бедняков.

Больно дошлая была эта учительница!

Но игра продолжалась, и все, особенно молодые парни и девушки, были страшно довольны ею.

Под конец настала очередь Эмиля нахлобучить на глаза шапку.

- Я поехал в город раздобыть себе невесту! - задорно сказал он.

Но когда учительница указала ему на нескольких девочек, а Эмиль только и повторял все время "нет", она взяла да и указала ему на пастор- шу.

- Это она? - спросила учительница.

- Да, вот эта как раз по мне! - ответил Эмиль.

Тут все начали громко хохотать, а когда Эмиль сорвал с себя шапку, он понял - почему. Наверно, они думали: "Это ж надо рехнуться, ему в невес- ты - пасторшу, нет, это слишком! " А вообще-то, может, они думали, что пасторша вообще уже никому в невесты не годится. Наверное, она и сама так думала, поскольку лицо у нее было багрово-красное, а вид такой, буд- то ей стыдно.

- Вон оно как... - протянул Эмиль.

Он медленно подошел к пасторше и стал прямо перед ней; видно было, что он чуть колеблется. А гости так и покатывались с хохоту, им было жутко смешно. Но никто бы не сказал, что пасторше это пришлось по душе, да и пастору тоже.

- Бедный Эмиль! - пожалела мальчика жена пастора. - Разве у тебя нет десяти эре, чтобы откупиться от меня?

- Ясное дело, есть! - заявил Эмиль. - Но я и не подумаю откупаться!

И мигом вскарабкался на колени к пасторше.

Тут все даже икнули от удивления: что это с мальчишкой, никак чокнул- ся?

Но Эмиль сидел как ни в чем не бывало. Он ласково посмотрел пасторше в глаза, а потом вдруг обнял ее за шею и крепко поцеловал восемь раз подряд.

Тут снова раздался взрыв хохота - еще громче, чем прежде. Но Эмиль спокойно сполз с колен пасторши - он нацеловался всласть.

- Нечего жадничать! - заявил он. - Раз у меня теперь есть невеста, значит, есть! Никуда не денется!

- Хи-хи-хи! - надрывался торпарь из Кроки, хлопая себя по коленям. Да и все гости до единого хохотали просто неудержимо. Ну уж этот Эмиль, по- думать только, устроить представление с самой пасторшей! Хотя, конечно, получилось страшно весело! Так думали абсолютно все.

Но папа Эмиля очень разозлился: ведь никому не дозволено так вести себя у него на пиру!

- А ну замолчите! - приказал он. - Нечего смеяться!

И положил свою грубую ручищу на головку Эмиля:

- А это ты вроде по любви сделал, Эмиль! Ты - хороший мальчик... иногда.

- Конечно, он хороший! - поддержала папу Эмиля пасторша. - Самый луч- ший во всей Леннеберге!

Лицо Эмиля озарила улыбка. Он так радовался, что готов был подпрыг- нуть до потолка. И вовсе не потому, что его похвалила пасторша. А пото- му, что так сказал о нем его папа. Подумать только, его папа считает, что он - Эмиль - хороший! Подумать только, он считает так, - пусть хоть один раз в жизни!

Но настал вечер, было уже поздно. Пир подошел к концу, а пастор затя- нул обычный свой псалом, тот, который всегда пели в Леннеберге, когда пора было разъезжаться по домам.