Эмиль из Леннеберги

помалу продвигались все ближе и ближе к Марианнелунду. Частенько Эмилю приходилось соскакивать на дорогу и разгребать снег. Эмиль был сильный, словно маленький бычок, и в ту ночь он убирал снег с таким рвением, что никогда этого не забудет.

- Становишься сильным, если это необходимо, - объяснял он Лукасу.

И в самом деле Эмиль стал сильнее, и первые полмили [17] дело спори- лось, но потом стало трудно, да, потом стало ужасно трудно. Эмиль устал, лопата казалась страшно тяжелой, и он не мог больше как следует разгре- бать снег. Он закоченел, в сапоги его набился снег, пальцы ныли от холо- да, да и уши тоже, несмотря на шерстяную шаль, которую он повязал поверх кепчонки, чтобы не отморозить уши. Все это было в самом деле невыносимо, и постепенно мужество стало ему изменять. Подумать только, а что, если папа был прав, когда сказал: "Ничего не выйдет, Эмиль, ты же знаешь, что ничего не выйдет! "

Лукас тоже утратил силы и весь свой пыл. Все труднее и труднее стано- вилось ему вытаскивать сани, когда они застревали. А под конец случилось то, чего все время боялся Эмиль. Сани внезапно рухнули вниз, и Эмиль по- нял, что они очутились в канаве.

Они и в самом деле очутились в канаве. Да там и застряли. И как Лукас ни надрывался, как ни тянул сани и как ни тянул и ни толкал их Эмиль - у него даже кровь пошла из носа, - ничего не помогло: сани как стали, так и остались стоять.

Тут Эмилем овладела такая ярость, он так разозлился и на снег, и на сани, и на канаву, и на все, вместе взятое, будто лишился рассудка. Он поднял вой, похожий, должно быть, на вой первобытного человека. Лукас испугался, Альфред, быть может, тоже, но в нем не было заметно никаких признаков жизни. Внезапно Эмилю стало страшно.

- Ты жив еще, Альфред? - боязливо спросил он.

- Не-ет, я, верно, уже умер, - хриплым, странным и каким-то страшным, не своим голосом ответил Альфред.

Тут вся злость в Эмиле прошла, и осталось только горе. Он почувстовал себя таким одиноким! Хотя там, в санях, и лежал Альфред, мальчик был совсем один, и некому было ему помочь. Эмиль не знал, что ему теперь де- лать. Охотнее всего он лег бы в снег и заснул, чтобы ничего больше не видеть.

Неподалеку у дороги стояла усадьба, которую Эмиль называл "Блины". И вдруг он увидел, что на скотном дворе светится огонек. В душе у него за- теплилась маленькая надежда.

- Я схожу за помощью, Альфред, - сказал он.

Альфред не ответил, и Эмиль пошел. Он пробивался сквозь глубокие суг- робы, и когда ввалился на скотный двор, то походил на снежную бабу.

На скотном дворе был сам хозяин "Блинов". И он очень удивился, увидев в дверях мальчишку из Каттхульта, засыпанного снегом, залитого кровью, капавшей из носа, и слезами. Да, Эмиль плакал, он не мог удержаться, он знал, какого труда ему будет стоить заставить хозяина "Блинов" выйти в метель на дорогу. Он был строптив, этот "блинопек", но все-таки понял: помочь Эмилю необходимо - и отправился с лошадью, веревкой, разными инструментами и вытащил сани из канавы, хотя все время что-то злобно бормотал про себя.

Будь у хозяина "Блинов" хоть капля совести, он, наверно, помог бы Эмилю добраться до Марианнелунда, но он этого не сделал. Эмилю с Лукасом пришлось одним продолжать свой тяжкий путь сквозь сугробы. Оба устали и двигались все медленнее и медленнее. И вот настал миг, когда Эмилю приш- лось сдаться. Силы оставили его. Он не мог даже приподнять лопату.

- Не могу больше, Альфред, - сказал он и заплакал.

До Марианнелунда оставалось лишь несколько километров, и глупо было сдаваться, когда они уже почти достигли цели.

Альфред не издал ни звука. "Наверное, умер", - подумал Эмиль. Лукас стоял склонив голову - казалось, будто ему стало стыдно. Даже и он ниче- го больше не мог сделать.

Эмиль сел на облучок, да так и остался сидеть. Он тихо плакал, его засыпало снегом, а он не шевелился. Конец всему, и пусть метет сколько угодно, ему теперь все равно.

Он дремал, ему хотелось спать. Сидя на облучке и не обращая внимания на покрывавшую его пелену снега, он погружался в сладкий сон.

...Кругом уже не было никакого снега и никакой зимы. Стояло лето. Они с Альфредом спустились вниз к хуторскому озеру - купаться. Альфред хотел научить Эмиля плавать. Смешной Альфред, разве он не знает, что Эмиль уже умеет плавать? Ведь Альфред сам научил его многомного лет тому назад, неужели он забыл? И Эмиль показал ему, как хорошо он умеет плавать! А потом они вместе плавали, плавали без конца и заплывали все дальше в глубь озера.