Эмиль из Леннеберги

каттхультовским работником.

- Я тоже хочу сидеть в столярке! - заявила Ида. - Да, и я тоже!

Альфред почесал в затылке. Он охотно помог бы Иде, если бы только мог. Но ему это было не под силу.

- А Эмиль разве не может придумать для тебя хоть какую-нибудь ерундо- вую проделку? - спросил он.

- Озорные проделки не придумывают, - ответила Ида. - Они сами собой получаются. Да только не у меня...

А Эмиль тем временем изобретал все новые проделки, одну за другой. Однажды утром, когда старушка Креса-Майя пришла в Каттхульт, чтобы по- мочь Лине стирать белье, оказалось, что Эмиль выпустил из овечьего заго- на злющего каттхультовского барана, которого звали Шут Гороховый. Кре- са-Майя мигом вскарабкалась на каменную ограду, чтобы этот негодник не забодал ее, да так и осталась стоять там, бедняжка, меж тем как Шут бе- гал внизу и караулил ее. Креса-Майя стала кричать что есть сил и звать на помощь. Но никто ее не услышал. Никто, кроме Эмиля, который в это время собирал за оградой овечьего пастбища лесную землянику. Легкомыс- ленный, как всегда, он не запер за собой калитку. Теперь же он так пос- пешно рванулся к ограде, что ягоды разлетелись из корзинки мелкими брыз- гами во все стороны. Увидев открытую калитку, и Кресу-Майю на каменной ограде, и Шута, караулившего ее внизу, Эмиль сказал самому себе:

- Вот это да! Теперь у меня на счету новая проделка!

- Так это ты выпустил из загона Шута, злодей ты этакий? - спросила Креса-Майя.

- Да, - ответил Эмиль. - Хотя я этого вовсе не хотел. Но не бойся, сейчас я займусь бараном, так что ты сможешь спуститься вниз.

Он стал прыгать и орать во все горло и так раздразнил барана, что тот и думать забыл про КресуМайю. Теперь он решил наброситься вместо старуш- ки на Эмиля. Но Эмиль был мальчишка шустрый. Он бросился бежать, а за ним во всю прыть несся Шут. Они промчались через калитку на пастбище. Эмиль впереди, а баран - сзади. Они бежали все дальше и дальше по паст- бищу, так что добежали даже до Аттилантен, глубокой ямы, наполненной во- дой, где обычно Эмиль и Ида пускали свои лодочки из коры. Они называли эту яму "поместье Аттилантен" и всегда играли там очень весело.

И вот теперь Эмиль совершил гигантский прыжок - наискосок через яму Аттилантен. Шут ринулся за ним! Подумать только! И он тоже почти переле- тел через яму! Но барану не так повезло, как Эмилю. Со страшным шумом Шут плюхнулся прямо в яму Аттилантен и погрузился в воду по самую боро- ду. Он заблеял, призывая на помощь еще отчаяннее, чем Креса-Майя, но Эмиль сказал ему:

- Сам виноват! Я вовсе не собираюсь вытаскивать тебя из лужи, да и вообще мне это не под силу.

Хотя он отлично понимал, что Шута надо вытащить из ямы во что бы то ни стало, пока папа не узнал, что произошло.

"Если б только привести сюда Альфреда, - подумал он, - никто бы ниче- го не узнал об этом".

Он побежал за Альфредом, но на этот раз был достаточно предусмотрите- лен и, покидая овечье пастбище, закрыл за собой калитку. Но не успел он накинуть крючок, как увидел Кресу-Майю. Она по-прежнему стояла на ограде и так злилась, что только пух и перья летели. Когда за тобой гонится злющий баран, на ограду вскарабкаешься мигом. Но спуститься вниз для старушки Кресы-Майи было куда труднее. Она пыталась, да ничего у нее не получалось.

- По-твоему, я буду торчать тут, пока солнце не зайдет? - кричала она. - Ступай сейчас же за Альфредом, злодей чертов!

- Да, но спрыгнуть-то ты, верно, сможешь и сама? - спросил Эмиль. - А я тебя подхвачу.

- Спасибо тебе! - бушевала Креса-Майя. - Лучше уж я буду стоять здесь до тех пор, пока не рухну! Сейчас же ступай за Альфредом, кому сказала!

Эмиль так и сделал. Но хуже не бывает: когда он встретил Альфреда, тот был не один. Альфред вместе с папой Эмиля косил траву на Северном лугу. И когда примчался запыхавшийся Эмиль, папа спросил:

- Ну что там еще стряслось? Пожар, что ли, где-нибудь?

- Не-а, хотя Креса-Майя... - начал было Эмиль, но тут же смолк.

И все-таки папа Эмиля очень быстро вытянул из него всю правду и о Кресе-Майе, очутившейся на ограде овечьего пастбища, и о Шуте, рухнувшем в яму Аттилантен. Что тут началось!

- Наш драгоценный баран, который стоил двадцать крон! - вопил папа Эмиля. - О, Боже, помоги нам спасти его и... да, Кресу-Майю, само собой, тоже, но это потом.

И они пустились бежать, все трое: папа Эмиля, и Эмиль, и Альфред. И пока они мчались на выгон, папа хвалил Эмиля за то, что он так быстро прибежал за помощью.