Малыш и Карлсон

Никто ничего не говорил, все чувствовали себя несчастными.

"Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени", -- подумал Малыш, потому что мама часто так говорила. Это бывало, когда Боссе приносил домой сразу три двойки, или когда Бетан ныла, выпрашивая новую кожаную курточку на меху как раз в те дни, когда папа вносил деньги за телевизор, купленный в рассрочку, или когда Малыш разбивал в школе окно и родителям надо было платить за огромное стекло. Вот в этих случаях мама обычно вздыхала и говорила:

"Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени!"

Именно такое чувство овладело сейчас Малышом. Ух, до чего же все нескладно вышло! Фрекен Бок безутешно рыдала, слезы катились градом. И из-за чего? Только из-за того, что Карлсон оказался не привидением.

-- Подумать только! Эта телевизионная передача была уже у меня в кармане, -- всхлипывая, сказала фрекен Бок и злобно поглядела на Карлсона. -- А я-то дура, специально ходила к себе домой и рассказала все Фриде...

Она закрыла лицо руками, громко зарыдала, и никто не расслышал, что же она сказала Фриде.

-- Но я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, -- сказал Карлсон, пытаясь хоть чем-то ее утешить. -- И меня можно показывать в этом ящике...

Фрекен Бок поглядела на Карлсона и злобно зашипела:

-- "Красивый, умный и в меру упитанный мужчина"! Да таких на телевидении хоть пруд пруди, с этим к ним и соваться нечего.

И она снова поглядела на Карлсона сердито и недоверчиво... А ведь этот маленький толстый мальчишка и впрямь похож на мужчину...

-- Кто он, собственно говоря, такой? -- спросил. она Малыша.

И Малыш ответил истинную правду:

-- Мой товарищ, мы с ним играем.

-- Это я и без тебя знаю, -- отрезала фрекен Бок и снова заплакала.

Малыш был удивлен: ведь папа и мама вообразили, что у них начнется кошмарная жизнь, если только кто-нибудь узнает о существовании Карлсона, что все тут же захотят его увидеть и его будут показывать по телевидению; но вот теперь, когда наконец его увидала посторонняя женщина, она льет слезы и уверяет, что раз Карлсон не привидение, он не представляет никакого интереса. А что на спине у него пропеллер и что он умеет летать -- на это ей, видно, наплевать. А тут как раз Карлсон поднялся к потолку и приняло снимать с абажура свои привиденческие одежды, но фрекен Бок посмотрела на него уже совсем свирепым глазом и сказала:

-- Подумаешь, пропеллер, кнопка... а что же не может быть у мальчишки в наше-то время! Скоро он будут летать на Луну, не начав ходить в школу.

Домомучительница по-прежнему сидела на стуле и накалялась все больше и больше. Она вдруг поняла, кто стащил плюшки, кто мычал у окна и кто писал на стене в кухне. Это же надо додуматься -- дарить детям такие игрушки, чтобы они летали куда им заблагорассудится и так бесстыдно издевались над старыми людьми. А все таинственные истории с привидениями, о которых она писала в шведское телевидение, оказались проказами сорванца. Нет, она не намерена терпеть здесь этого негодного маленького толстяка.

-- Немедленно отправляйся домой, слышишь! Как тебя звать-то?

-- Карлсон! -- ответил Карлсон.

-- Это я знаю, -- сердито сказала фрекен Бок. -- Но у тебя, кроме фамилии, надо думать, и имя есть?

-- Меня зовут Карлсон, и все!

-- Ой, не зли меня, не то я совсем рассержусь, я и так уже на последнем пределе, -- буркнула фрекен Бок. -- Имя -- это то, как тебя зовут дома, понимаешь? Ну, как тебя кличет папа, когда пора идти спать?

-- Хулиган, -- ответил Карлсон с улыбкой.

Фрекен Бок с удовлетворением кивнула:

-- Точно сказано! Лучше и не придумать!

Карлсон с ней согласился:

-- Да, да, в детстве мы все ужасно хулиганили. Но это было так давно, а теперь я самый послушный в мире!

Но фрекен Бок больше не слушала его. Она сидела молча, глубоко задумавшись, и, видимо, начинала постепенно успокаиваться.

-- Да, -- сказала она наконец, -- один человек будет от всего этого на седьмом небе.

-- Кто? -- спросил Малыш.

-- Фрида, -- горько ответила фрекен Бок.

Потом, глубоко вздохнув, она направилась на кухню, чтобы вытереть пол и унести таз.

Карлсон и Малыш были рады, что остались одни.

-- И чего это люди волнуются по пустякам? -- сказал Карлсон и пожал плечами. -- Я ведь ей ничего плохого не сделал.

-- Ну да, -- неуверенно согласился Малыш. -- Только понизводил ее немножко. Зато теперь мы станем самыми послушными.