Малыш и Карлсон

Когда они уже почти добрались до места, то услышали, как, сигналя сиреной, по улице мчится пожарная машина.

-- Должно быть, где-то пожар, -- сказал Малыш. -- Слышишь, проехали пожарные.

-- А может быть, даже в твоем доме, -- с надеждой в голосе проговорил Карлсон. -- Ты только сразу же скажи мне. Я им охотно помогу, потому что я лучший в мире пожарный.

С крыши они увидели, как пожарная машина остановилась у подъезда. Вокруг нее собралась толпа, но огня что-то нигде не было заметно. И все же от машины до самой крыши быстро выдвинулась длинная лестница, точь-в-точь такая, какая бывает у пожарных.

-- Может, это они за мной? -- с тревогой спросил Малыш, вдруг вспомнив о записке, которую он оставил у себя; ведь сейчас уже было так поздно.

-- Не понимаю, чего все так переполошились. Неужели кому-то могло не понравиться, что ты отправился немного погулять по крыше? -- возмутился Карлсон.

-- Да, -- ответил Малыш, -- моей маме. Знаешь, у нее нервы...

Когда Малыш подумал об этом, он пожалел маму, и ему очень захотелось поскорее вернуться домой.

-- А было бы неплохо слегка поразвлечься с пожарными... -- заметил Карлсон.

Но Малыш не хотел больше развлекаться. Он тихо стоял и ждал, когда наконец доберется до крыши пожарный, который уже лез по лестнице.

-- Ну что ж, -- сказал Карлсон, -- пожалуй, мне тоже пора ложиться спать. Конечно, мы вели себя очень тихо, прямо скажу -- примерно. Но не надо забывать, что у меня сегодня утром был сильный жар, не меньше тридцати -- сорока градусов.

И Карлсон поскакал к своему домику.

-- Привет, Малыш! -- крикнул он.

-- Привет, Карлсон! -- отозвался Малыш, не отводя взгляда от пожарного, который поднимался по лестнице все выше и выше.

-- Эй, Малыш, -- крикнул Карлсон, прежде чем скрыться за трубой, -- не рассказывай пожарным, что я здесь живу! Ведь я лучший в мире пожарный и боюсь, они будут посылать за мной, когда где-нибудь загорится дом.

Пожарный был уже близко.

-- Стой на месте и не шевелись! -- приказал он Малышу. -- Слышишь, не двигайся с места! Я сейчас поднимусь и сниму тебя с крыши.

Малыш подумал, что со стороны пожарного предостерегать его было очень мило, но бессмысленно. Ведь весь вечер он разгуливал по крышам и, уж конечно, мог бы и сейчас сделать несколько шагов, чтобы подойти к лестнице.

-- Тебя мама послала? -- спросил Малыш пожарного, когда тот, взяв его на руки, стал спускаться.

-- Ну да, мама. Конечно. Но... мне показалось, что на крыше было два маленьких мальчика.

Малыш вспомнил просьбу Карлсона и серьезно сказал:

-- Нет, здесь не было другого мальчика.

У мамы действительно были "нервы". Она, и папа, и Боссе, и Бетан, и еще много всяких чужих людей стояли на улице и ждали Малыша. Мама кинулась к нему, обняла его; она и плакала, и смеялась. Потом папа взял Малыша на руки и понес домой, крепко прижимая к себе.

-- Как ты нас напугал! -- сказал Боссе.

Бетан тоже заплакала и проговорила сквозь слезы:

-- Никогда больше так не делай. Запомни, Малыш, никогда!

Малыша тут же уложили в кровать, и вся семья собралась вокруг него, как будто сегодня был день его рождения. Но папа сказал очень серьезно:

-- Неужели ты не понимал, что мы будем волноваться? Неужели ты не знал, что мама будет вне себя от тревоги, будет плакать?

Малыш съежился в своей постели.

-- Ну, чего вы беспокоились? -- пробормотал он.

Мама очень крепко обняла его.

-- Подумай только! -- сказала она. -- А если бы ты упал с крыши? Если бы мы тебя потеряли?

-- Вы бы тогда огорчились?

-- А как ты думаешь? -- ответила мама. -- Ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой. Ты же и сам это знаешь.

-- И даже за сто тысяч миллионов крон? -- спросил Малыш.

-- И даже за сто тысяч миллионов крон!

-- Значит, я так дорого стою? -- изумился Малыш.

-- Конечно, -- сказала мама и обняла его еще раз!

Малыш стал размышлять: сто тысяч миллионов крон -- какая огромная куча денег! Неужели он может стоить так дорого? Ведь щенка, настоящего, прекрасного щенка, можно купить всего за пятьдесят крон...

-- Послушай, папа, -- сказал вдруг Малыш, -- если я действительно стою сто тысяч миллионов, то не могу ли я получить сейчас наличными пятьдесят крон, чтобы купить себе маленького щеночка?

КАРЛСОН ИГРАЕТ В ПРИВИДЕНИЯ

Только на следующий день, во время обеда, родите ли спросили Малыша, как он все-таки попал на крышу.

-- Ты что ж, пролез через слуховое окно на чердаке? -- спросила мама.

-- Нет, я полетел с Карлсоном, который живет на крыше, -- ответил Малыш.

Мама и папа переглянулись.

-- Так дальше продолжаться не может! -- воскликнула мама. -- Этот Карлсон сведет меня с ума!

-- Послушай, -- сказал папа, -- никакого Карлсона, который бы жил на крыше, не существует.

-- "Не существует!" -- повторил Малыш. -- Вчера он, во всяком случае, существовал.

Мама озабоченно покачала головой:

-- Хорошо, что скоро начнутся каникулы и ты уедешь к бабушке. Надеюсь, что там Карлсон не будет тебя преследовать.

Об этой неприятности Малыш еще не думал. Ведь скоро его на все лето пошлют в деревню к бабушке. А это значит, что он два месяца не увидит Карлсона. Конечно, летом у бабушки очень хорошо, там всегда бывает весело, но Карлсон... А вдруг Карлсон уже не будет жить на крыше, когда Малыш вернется в город?

Малыш сидел, опершись локтями о стол и обхватив ладонями голову. Он не мог себе представить жизни без Карлсона.

-- Ты разве не знаешь, что нельзя класть локти на стол? -- спросила Бетан.

-- Следи лучше за собой! -- огрызнулся Малыш.

-- Малыш, убери локти со стола, -- сказала мама. -- Положить тебе цветной капусты?

-- Нет, лучше умереть, чем есть капусту!

-- Ох! -- вздохнул папа. -- Надо сказать: "Нет, спасибо".

"Чего это они так раскомандовались мальчиком, который стоит сто тысяч миллионов", -- подумал Малыш, но вслух этого не высказал.

-- Вы же сами прекрасно понимаете, что, когда я говорю: "Лучше умереть, чем есть капусту", я хочу сказать: "Нет, спасибо", -- пояснил он.

-- Так воспитанные люди не говорят, -- сказал папа. -- А ты ведь хочешь стать воспитанным человеком?

-- Нет, папа, я хочу стать таким, как ты, -- ответил Малыш.

Мама, Боссе и Бетан расхохотались. Малыш не понял, над чем они смеются, но решил, что смеются над его папой, а этого он уже никак не мог стерпеть.