Калле Блюмквист - сыщик

- попросил он.

Калле благоговейно взял отмычку, потрясенный величием момента. Но тут же насторожился: в книгах с отмычками ходили главным образом всякие подозрительные личности. Этот вопрос требовал выяснения.

- А почему у вас отмычка? - спросил он.

- Потому что я не люблю запертых дверей, - сухо ответил дядя Эйнар.

- Ну, пойдемте же вниз, - позвала Ева-Лотта. - Есть вещи поинтереснее ваших отмычек, - добавила она, словно всю жизнь только и делала, что открывала замки отмычками.

Андерс уже спускался по полуразрушенной лестнице в подземелье. Его карие глаза горели жаждой приключений. До чего здорово! Подумаешь, какая-то отмычка... Вот старинные темницы - это да! Казалось, стоит только прислушаться, и услышишь звон цепей, которыми были скованы несчастные узники сотни лет назад.

- Надеюсь, тут нет привидений, - заметила Ева-Лотта, спускаясь по лестнице и робко озираясь по сторонам.

- Кто его знает, - сказал дядя Эйнар. - А вдруг выскочит старое замшелое привидение да как тебя ущипнет! Вот так!

- Ай! - закричала Ева-Лотта. - Перестаньте щипаться! Ну вот, теперь будет синяк, уж я знаю.

Она возмущенно растирала себе руку. Калле и Андерс шныряли вокруг, как две ищейки.

- Вот если бы можно было остаться тут сколько хочешь, - мечтательно произнес Андерс, - и начертить план всего подземелья, а потом устроить здесь тайник.

Он заглянул в темные переходы, разветвлявшиеся в разные стороны.

- Здесь можно искать человека две недели, и все без толку. Самое подходящее место, если ты натворил что-нибудь и хочешь спрятаться.

- Tы так думаешь? - спросил дядя Эйнар.

Калле ходил и вынюхивал что-то, чуть не тычась носом в землю.

- Послушай, что это ты делаешь? - удивился дядя Эйнар.

Калле слегка покраснел.

- Я хотел посмотреть, может, остались какие-нибудь следы после тех бедняг, которые сидели здесь в тюрьме.

- Чудак ты, здесь же с тех пор перебывала масса народу, - сказала Ева-Лотта.

- Дядя Эйнар, наверное, не знает, что Калле у нас - сыщик? - в голосе Андерса прозвучал оттенок насмешки и превосходства.

- Да что ты говоришь? А я и не знал!

- Да, и притом один из лучших на сегодняшний день.

Калле мрачно посмотрел на Андерса.

- Никакой я не лучший, - сказал он. - Просто мне нравится думать про всякие такие вещи. Ну, про бандитов там, как их ловят... Что ж тут плохого?

- Абсолютно ничего, мой мальчик! Желаю тебе поскорее изловить целую шайку преступников. Знай себе вяжи в пачки и отправляй в полицию!

Дядя Эйнар загоготал. Калле возмутился, но виду не показал. Никто не принимает его всерьез...

- Не забивай себе голову, - сказал Андерс. - Самое большое преступление, какое совершилось в этом городе, это когда Xромой Фредрик в воскресный день стащил из ризницы кружку с пожертвованиями. Да и то он ее тут же вернул, как только протрезвился.

- А теперь он субботу и воскресенье всегда проводит в кутузке, так что кружка в безопасности, - со смехом подхватила Ева-Лотта.

- Не то Калле устроил бы засаду и схватил его на месте преступления! - не унимался Андерс. - Был бы хоть один жулик на твоем счету.

- Ну ладно, не будем обижать господина знаменитого сыщика, - вмешался дядя Зйнар. - Вот увидите, в один прекрасный день он еще себя покажет - засадит за решетку кого-нибудь, кто стянет шоколадку в магазине его папы.

Калле так и кипел. Он еще мог допустить, чтобы над ним подшучивали Андерс и Ева-Лотта, но уж никто другой, и меньше всего этот зубоскал, дядя Эйнар.

- Да, милый Калле, - сказал дядя Эйнар, - ты далеко пойдешь, если тебя не остановят! Э, нет, это ты брось!

Последнее относилось к Андерсу, который, достав огрызок карандаша, приготовился расписаться на каменной стене.

- А почему нет? - спросила Ева-Лотта. - Давайте распишемся и число поставим! Может, мы придем сюда еще раз, когда станем совсем-совсем старые, лет по двадцати пяти, и найдем наши имена! Вот здорово будет!

- Да, это напомнит нам об ушедшей молодости, - важно согласился Андерс.

- Ладно, делайте что хотите, - сказал дядя Эйнар. Калле немного дулся и сначала не хотел писать вместе со всеми, но потом передумал, и скоро на стене выстроились в ряд имена: Ева-Лотта Лисандер, Андерс Бенгтссон, Калле Блюмквист.

- Дядя Эйнар, а вы разве не будете писать? - спросила Ева-Лотта.

- Нет уж, я лучше воздержусь. Кстати, здесь холодно и сыро, а это совсем не полезно для моих старых костей.