Малыш и Карлсон

Но так легко Малыша не проведешь. Он прекрасно понимал, что именно Филле и Рулле собирались делать сегодня ночью: они попытаются поймать Карлсона, когда он, как они думают, лежит в постели у Свантесонов и мирно спит.

"Надо поговорить об этом с Карлсоном, и как можно скорее!" -- решил про себя Малыш.

Но Карлсон появился только к обеду. На этот раз он не влетел в окно, а бешено затрезвонил во входную дверь. Малыш побежал открывать.

-- Ой, как здорово, что ты пришел! -- начал Малыш, но Карлсон не стал его слушать. Он двинулся, прямым ходом на кухню к фрекен Бок.

-- Что ты стряпаешь? -- спросил он. -- Такое же жесткое мясо, как обычно? Или ты учитываешь вставные челюсти?

Фрекен Бок стояла у плиты и пекла блины, чтобы подать дяде Юлиусу что-нибудь более легкое, чем цыпленок, а когда она услышала голос Карлсона за спиной, то так резко обернулась, что выплеснула на плиту целый половник жидкого теста.

-- Послушай, ты! -- в гневе закричала она. -- Как тебе только не стыдно! Как это у тебя хватает совести приходить сюда! Как ты можешь глядеть мне в лицо, бессовестный булочный воришка!

Карлсон прикрыл лицо двумя пухленькими ручками и лукаво поглядел на нее в щелочку между пальцами.

-- Нет, ничего, глядеть можно, но только осторожно, -- сказал он. -- Конечно, ты не первая в мире красавица, но ведь ко всему можно привыкнуть, так что ничего, сойдет, могу и поглядеть! Ведь главное, что ты милая... Дай мне блинка!

Фрекен Бок окинула Карлсона безумным взглядом, а потом обратилась к Малышу: -- Разве твоя мама предупредила меня, что этот мальчик будет у нас обедать? Неужели она так распорядилась?

Малыш постарался ответить как можно более уклончиво, но дружелюбно:

-- Во всяком случае, мама считает... что Карлсон...

-- Отвечай, да или нет, -- прервала его фрекен Бок. -- Твоя мама сказала, что Карлсон должен у нас обедать?

-- Во всяком случае, она хотела... -- снова попытался уйти от прямого ответа Малыш, но фрекен Бок прервала его жестким окриком:

-- Я сказала, отвечай -- да или нет! На простой вопрос всегда можно ответить "да" или "нет", по-моему, это не трудно.

-- Представь себе, трудно, -- вмешался Карлсон. -- Я сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься. Вот, слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай -- да или нет?

У фрекен Бок перехватило дыхание, казалось, она вот-вот упадет без чувств. Она хотела что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова.

-- Ну вот вам, -- сказал Карлсон с торжеством. -- Повторяю свой вопрос: ты перестала пить коньяк по утрам?

-- Да, да, конечно, -- убежденно заверил Малыш, которому так хотелось помочь фрекен Бок.

Но тут она совсем озверела.

-- Нет! -- закричала она, совсем потеряв голову.

Малыш покраснел и подхватил, чтобы ее поддержать:

-- Нет, нет, не перестала!

-- Жаль, жаль, -- сказал Карлсон. -- Пьянство к добру не приводит.

Силы окончательно покинули фрекен Бок, и она в изнеможении опустилась на стул. Но Малыш нашел наконец нужный ответ.

-- Она не перестала пить, потому что никогда не начинала, понимаешь? -- сказал он, обращаясь к Карлсону.

-- Я-то понимаю, -- сказал Карлсон и добавил, повернувшись к фрекен Бок: -- Глупая ты, теперь сама убедилась, что не всегда можно ответить "да" или "нет"... Дай мне блинка!

Но меньше всего на свете фрекен Бок была расположена дать Карлсону блинов. Она с диким воплем вскочила со стула и широко распахнула дверь кухни.

-- Вон! -- закричала она. -- Вон!

И Карлсон пошел к двери. Пошел с высоко поднятой головой.

-- Ухожу, -- заявил он. -- Ухожу с радостью. Не ты одна умеешь печь блины!

После ухода Карлсона фрекен Бок несколько минут сидела молча. Но когда немного отошла, она с тревогой поглядела на часы.

-- А твоего дяди Юлиуса все нет и нет! -- вздохнула она. -- Подумай, как давно он ушел! Боюсь, не случилось ли чего. Ведь он, наверное, плохо знает Стокгольм.

Малышу передалась ее тревога.

-- Да, он, может, заблудился...

Тут как раз раздался телефонный звонок.

-- Наверное, это дядя Юлиус! -- воскликнул Малыш. -- Звонит, чтобы сказать, что не знает, как попасть домой.

Фрекен Бок метнулась в прихожую, где был телефон, Малыш -- за ней.

Но звонил не дядя Юлиус -- это Малыш понял, как только услышал, что фрекен Бок говорит обычным ворчливым тоном:

-- Да, да! Это ты, Фрида? Ну, как поживаешь? Еще не бросила свои глупости?

Малыш не хотел слушать чужие разговоры, поэтому он пошел к себе в комнату и взял книгу, чтобы почитать, но до него доносилось бормотание из прихожей, и конца этому не было.

Малыш был голоден. Он догадывался, что рано или поздно это раздражающее его бормотание прекратится, и дядя Юлиус придет домой, и они смогут наконец сесть за стол. Но он хотел обедать немедленно, никого не дожидаясь. И как только фрекен Бок положила трубку, он выскочил в прихожую, чтобы ей это сказать.

-- Что ж, могу тебя накормить, -- сказала она милостиво и повела его на кухню. Но у дверей она остановилась как вкопанная. Ее дородная фигура занимала весь проем двери, поэтому Малыш ничего не увидел. Он услышал только ее гневный вопль, а когда он все же высунул голову из-за ее юбки, потому что ему не терпелось узнать, в чем дело, то увидел Карлсона.

Карлсон сидел за столом и преспокойно ел один блин за другим.

Малыш испугался, что фрекен Бок захочет убить Карлсона -- во всяком случае, вид у нее был такой. Но она только ринулась вперед и схватила тарелку с блинами.

-- Ты... ты... ты ужасный мальчишка! -- кричала она.

Тогда Карлсон стукнул ее легонько по пальцам и сказал:

-- Не трогай мои блины! Я их честно купил у Линдбергов за пять эре.

Он широко распахнул свою пасть и отправил туда сразу кипу блинов.

-- Я же сказал, что не только ты одна умеешь печь блины. Найти блины очень просто: где чад, там и блины.

Малыш снова пожалел фрекен Бок, потому что она никак не могла прийти в себя.

-- А где... где... где же тогда мои блины? -- простонала она и поглядела на плиту. Там стояло ее блюдо из-под блинов, но оно было совершенно пустым. И домомучительница снова пришла в ярость. -- Противный мальчишка! -- завопила она. -- Ты их тоже съел!

-- Вовсе нет! -- сказал Карлсон возмущенно. -- Поблагодари меня, что я этого не сделал. А ты только и умеешь, что меня обвинять.

В эту минуту на лестнице послышались шаги. Наконец-то идет дядя Юлиус.