Малыш и Карлсон

- все вперемешку. И никто из них не знал, что на крыше высокого дома сидит мальчишка и вслушивается в это сплетение звуков, как в самую настоящую музыку.

"Нет, они не знают, что я сижу здесь с Карлсоном, и что мне так хорошо, и что я жую булочки и пью сок", -- подумал счастливый Малыш.

Вдруг в ближайшей к ним мансарде раздались какие-то вопли.

-- Слыхал? Это мои хулиганы-сороканы, -- объяснил Карлсон.

-- Кто?.. Кто? Филле и Рулле?

Малыш тоже знал Филле и Рулле. Это были самые отпетые хулиганы и воры во всем Вазастане. Они тащили все, что плохо лежало. Словно сороки. Поэтому Карлсон их звал "хулиганы-сороканы". Год назад они как-то вечером забрались в квартиру Свантесонов, чтобы обокрасть ее, но Карлсон тогда поиграл с ними в привидения и так их напугал, что они это, верно, и по сей день не забыли. Даже серебряной ложечки им не удалось унести.

Когда Карлсон услышал вопли Филле и Рулле в мансарде, он решил вмешаться.

-- Я думаю, сейчас самое время их немного попугать, -- сказал он. -- А не то мои хулиганы-сороканы отправятся на охоту за чужими вещами.

И они двинулись по скату крыши к мансарде жуликов. Малыш не предполагал, что можно так ловко прыгать на коротких толстых ногах: угнаться за Карлсоном было просто невозможно, тем более Малышу, который не так уж часто прыгал по крышам, но он изо всех сил старался не отстать от своего друга.

-- Хулиганы-сороканы отвратительные типы, -- сказал Карлсон, перепрыгивая с выступа на выступ. -- Когда я себе что-нибудь беру, я всегда плачу за это пять эре, потому что я самый честный на свете. Но скоро у меня кончится запас пятиэровых монеток, и что я тогда буду делать, если мне захочется что-нибудь себе взять?.. Просто не знаю...

Окно мансарды Филле и Рулле было открыто, хоть и завешено занавеской. Крик там стоял невообразимый.

-- Давай поглядим, чего это они так развеселились, -- сказал Карлсон, отодвинул занавеску и заглянул в комнату. Потом он пустил на свое место Малыша. И Малыш увидел Филле и Рулле. Они расположились прямо на полу, а перед ними была разложена газета. Видимо, в такое неистовство их приводило то, что они читали.

-- Отхватить десять тысяч просто так, за здорово живешь, представляешь! -- орал Рулле.

-- И к тому же летает он здесь, у нас, в Вазастане! Поздравь меня с праздником, Рулле! -- орал Филле и корчился от смеха.

-- Послушай, Филле, -- сказал Рулле, -- я знаю одного парня, которому охота получить десять тысяч крон, ха-ха-ха!

Когда Малыш понял, о чем они говорят, он побледнел от страха, но Карлсон только захихикал.

-- А я знаю одного парня, которому охота позабавиться, -- сказал он и вытащил пистолетик.

Выстрел прогремел по крыше.

-- Откройте, полиция! -- произнес Карлсон строгим голосом.

Рулле и Филле вскочили как встрепанные.

-- Нулле, рас нет! -- закричал Филле.

Он хотел сказать: "Рулле, нас нет", но когда он. пугался, он всегда путал буквы в словах.

-- Ксорее в робгарде! -- скомандовал он, и они оба спрятались в гардеробе и притворили за собой створку, словно их и не было вовсе.

-- Филле и Рулле нет дома, они просили передать, что их нет, они ушли! -- раздался вдруг испуганный голос Филле.

Карлсон и Малыш вернулись назад и снова уселись на крыльцо, но Малышу уже не было так весело, как прежде: он думал о том, как трудно обеспечить безопасность Карлсона, особенно когда рядом живут такие типы, как Рулле и Филле. А тут еще в доме будут фрекен Бок и дядя Юлиус... ах да, он ведь совсем забыл рассказать об этом Карлсону!

-- Слушай, Карлсон... -- начал Малыш.

Но Карлсон его не слушал. Он вовсю уплетал булочки и запивал их соком из маленького голубенького стаканчика, который прежде принадлежал Малышу, -- он подарил его Карлсону три месяца тому назад на его прошлый день рождения. Карлсон держал стаканчик обеими руками, как держат маленькие дети, а когда все выпил, стал его катать по полу, тоже как это делают маленькие дети.

-- Ой! -- вырвалось у Малыша, потому что это был маленький голубой стаканчик и ему не хотелось, чтобы он разбился.

Но он и не разбился: Карлсон очень ловко придерживал его большими пальцами ног. Дело в том, что Карлсон снял башмаки и из его драных носков в красную полоску торчали большие пальцы.

-- Послушай, Карлсон... -- снова начал Малыш.

Но Карлсон его тут же перебил:

-- Вот ты умеешь считать. Прикинь-ка, сколько стоят мои большие пальцы, если всего меня оценили в десять тысяч крон.

Малыш рассмеялся.

-- Не знаю. Ты что, продавать их собираешься?

-- Да, -- сказал Карлсон. -- Тебе. Уступлю по дешевке, потому что они не совсем новые. И, пожалуй... -- продолжал он, подумав, -- не очень чистые.

-- Глупый, -- сказал Малыш, -- как же ты обойдешься без больших пальцев?

-- Да я и не собираюсь обходиться, -- ответил Карлсон. -- Они останутся у меня, но будут считаться твоими. А я их у тебя вроде как одолжил.

Карлсон положил свои ноги Малышу на колени, чтобы Малыш мог убедиться, насколько хороши его большие пальцы, и убежденно сказал:

-- Подумай только, всякий раз, как ты их увидишь, ты скажешь самому себе: "Эти милые большие пальцы -- мои". Разве это не замечательно?

Но Малыш решительно отказался от такой сделки. Он просто пообещал отдать Карлсону свои пятиэро-вые монетки -- все, что лежали в его копилке. Ему не терпелось рассказать Карлсону то, что он должен был рассказать.

-- Послушай, Карлсон, -- сказал он, -- ты можешь отгадать, кто будет за мной присматривать, когда мама и папа отправятся путешествовать?

-- Я думаю, лучший в мире присмотрщик за детьми, -- сказал Карлсон.

-- Ты что, имеешь в виду себя? -- на всякий случай спросил Малыш, хотя и так было ясно, что Карлсон имел в виду именно это.

И Карлсон кивнул в подтверждение.

-- Если ты можешь мне указать лучшего присмотрщика, чем я, получишь пять эре.

-- Фрекен Бок, -- сказал Малыш.

Он боялся, что Карлсон рассердится, когда узнает, что мама вызвала фрекен Бок, когда лучший в мире присмотрщик за детьми находился под рукой, но, странным образом, Карлсон, напротив, заметно оживился и просиял.

-- Гей-гоп! -- Вот и все, что он сказал. -- Гей-гоп!

-- Что ты хочешь сказать этим "гей-гоп"? -- с каким-то смутным беспокойством спросил Малыш.

-- Когда я говорю "гей-гоп", то я и хочу сказать "гей-гоп", -- заверил Карлсон Малыша, но глаза его подозрительно заблестели.

-- И дядя Юлиус тоже приедет, -