Приключения Эмиля из Лeннеберги

Решил начать с фру Петрель.

Редкие дни из жизни Эмиля, отмеченные не только

мелкими шалостями, но и добрыми делами

Печальная история с вишневкой - одна из тех, о которых долго не могли забыть в Лённеберге. Все, за исключением мамы Эмиля, которой хотелось забыть о ней как можно скорее. В тот злополучный день, 10 августа, она ни слова не написала в синей тетради. Все это было слишком ужасно" и даже бумаге она не решалась довериться. Но 11 августа она все же сделала небольшую запись, и тот, кто ее прочел бы, не зная истории с вишневкой, не мог бы не содрогнуться от ужаса.

"Да поможет мне Бог вырастить этого мальчика! Сегодня он был хоть трезвый". Да, так там было написано. И ни слова больше. Но что можно подумать, читая такую запись? Что Эмиль редко бывает трезвым? Скорее всего, маме Эмиля хотелось рассказать все, как было, да, видимо, она, как я уже говорила, не решалась этого сделать.

15 августа тоже есть небольшая запись:

"Ночью Эмиль с Альфредом ходили ловить раков и принесли 60 штук. Но потом, боже мой, что было потом..."

Шестьдесят штук! Ты когда-нибудь слыхал, чтобы враз поймали столько раков? Шестьдесят штук - это огромная куча. Вот посчитай-ка до шестидесяти и сам убедишься, как это много. Эмиль был счастлив! Если тебе довелось когда-нибудь ловить раков в маленьком озере темной августовской ночью, то ты и сам знаешь, какое это увлекательное занятие и каким удивительным кажется все вокруг! Лес обступает со всех сторон, а тьма такая, хоть глаз выколи, тишину нарушает лишь плеск воды, когда шлепаешь босыми ногами вдоль берега и ты, конечно, промок до нитки. Но если у тебя есть факел, такой, как у Эмиля с Альфредом, то в его свете ты увидишь раков, больших черных раков, - они ползают между камнями по дну озера. И надо только протянуть руку, опустить ее в воду, аккуратно схватить пальцами за спинку и одного за другим покидать в мешок.

Когда Эмиль и Альфред в предрассветных сумерках шли домой, у них было столько раков, что они с трудом тащили мешок, но Эмиль шел бодро - то он что-то насвистывал, то напевал.

"Вот папа-то удивится!" - думал он.

Эмилю очень хотелось выглядеть в глазах папы дельным и умелым, но это ему редко удавалось. Надо, решил он, чтобы папа увидел все это огромное скопище раков сразу же, как только проснется. Поэтому он вывалил раков в большой медный чан, в котором Эмиль и сестренка Ида мылись в субботу вечером, и поставил этот чан в спальне возле папиной кровати.

"Вот радость-то будет, когда он, только открыв глаза, сразу увидит всех моих раков", - подумал Эмиль, лег в постель в распрекрасном настроении и тут же заснул.

В комнате стояла тишина, она прерывалась только похрапыванием папы Эмиля и тихим шуршанием раков, копошившихся в баке.

Папа Эмиля всегда вставал очень рано. Так же рано встал он и в то утро. Едва лишь стенные часы пробили пять ударов, он приподнялся и спустил ноги с кровати. В этой позе он посидел с минуту, чтобы окончательно проснуться. Он потянулся, зевнул, почесал затылок и пошевелил пальцами ног. Как-то раз, как ты знаешь, он угодил большим пальцем левой ноги в мышеловку, поставленную Эмилем, и с тех пор этот палец стал у него затекать - им надо было по утрам обязательно двигать. Так вот, значит, папа сидел на кровати и мирно шевелил пальцем. И вдруг он издал такой ужасающий крик, что мама Эмиля и сестренка Ида мигом проснулись. Они подумали, что папу кто-то хочет зарезать, не иначе. А завопил он, оказывается, просто оттого, что рак ущипнул его за тот самый больной палец, который угодил тогда в мышеловку. Если рак хватал тебя когда-нибудь за больной палец, то ты знаешь, что это немногим лучше, чем угодить пальцем в мышеловку. Как тут не закричать благим матом! Раки - большие хитрецы, хватка у них мертвая, и добычу они сжимают своими клещами все сильнее и сильнее, и нечего удивляться, что папа Эмиля завопил не своим голосом, когда ему в палец вцепился рак! А мама Эмиля и сестренка Ида тоже завопили, потому что, открыв глаза, они увидели раков, которые ползали по полу, - целое полчище раков! Уж тут было от чего потерять голову!

- Эмиль! - неестественно громко позвал папа Эмиля, набрав полные легкие воздуха. Впрочем, он позвал сына не только потому, что был очень зол, - ему нужны были клещи, чтобы отодрать рака.

Но Эмиль только что заснул, и разбудить его было нелегко. Папе Эмиля пришлось самому проскакать на одной ноге к ящику с инструментами, стоящему в кухонном шкафу, и достать оттуда клещи. Когда сестренка Ида увидела, как ее папа прыгает на одной ноге, а на пальце другой у него висит рак, она Засмеялась, решив, что это новая увлекательная игра. Она даже пожалела Эмиля - спит как сурок, когда так весело!

- Проснись, Эмиль! - закричала она. - Ну, давай проснись, ты только погляди, как смешно! Ой, как смешно!

Но она тут же умолкла, потому что папа бросил на нее мрачный взгляд, и она поняла, что ему все это вовсе не кажется таким уж смешным.

А мама Эмиля тем временем ползала по полу и ловила раков. Только через два часа ей удалось наконец всех переловить. И когда Эмиль проснулся - это было уже перед самым обедом, - до него сразу донесся из кухни божественный запах только что сваренных раков. Исполненный гор- дости, он тут же вскочил с постели. И долго не мог со сна понять, почему мама его потащила в сарай.

Да, время шло, а Эмиль, казалось, не менялся. Он по-прежнему почти каждый день сидел в сарае. По-прежнему не расставался со своими любимыми вещами. Вот, например, с ружариком. Фру Петрель хотела купить у Эмиля его деревянное ружье, чтобы подарить одному знакомому мальчику, но из этого ничего не вышло. Хотя Эмиль и считал, что уже велик играть с ружьем, продать его он не захотел. Он повесил ружье на стене в сарае и написал на нем красным карандашом: "Память об Альфреде". Альфред рассмеялся, когда это увидел, но все же было видно, что он растроган.

С кепариком Эмиль тоже не расставался. Без него не выходил из дому. И в тот день, когда впервые пошел в школу, он тоже нахлобучил свою кепочку. Да, настало время

Эмилю стать школьником. Все в Лённеберге с интересом ждали этого дня.

- Он всю школу перевернет вверх ногами и подожжет учительницу, -говорила Лина.

Но мама Эмиля всякий раз строго смотрела на нее и заявляла:

- Эмиль прекрасный мальчик. Он, правда, пытался подпалить перо на шляпе пасторши, что было, то было я не отрицаю, но за это он уже отсидел в сарае, и нечего тебе вечно язвить по этому поводу.

Из-