Питер Пэн и Венди

“

— „Бедная Венди“?

— Помню, помню, — тут же сказал Малыш. — Да, есть такие птицы, которые называются венди.

— Смотрите, вон она! — закричал Задира, указывая вверх.

Венди в эту минуту была у них прямо над головой, и они услышали её грустный крик. Но ещё отчётливее долетал до них пронзительный голос Динь-Динь. Ревнивая фея отбросила всякое притворство и, шныряя вокруг Венди, безжалостно щипала её со всех сторон.

— Здравствуй, Динь! — закричали удивлённые мальчишки.

В ответ она крикнула:

— Питер велел вам застрелить эту Венди!

Они привыкли подчиняться Питеру беспрекословно.

— Сейчас! — закричали простодушные мальчишки. — Где наши луки и стрелы?

И тут же бросились к деревьям. Один Шалун остался, потому что лук и стрелы были у него с собой. Динь это заметила и потёрла свои маленькие ручки.

— Давай, Шалун! — завопила она. — Вот Питер обрадуется! Шалун радостно вставил в лук стрелу.

— Динь, посторонись! — крикнул он и выстрелил.

Венди упала на землю.

Глава 6. Домик для Венди

Когда остальные мальчишки вылезли со своими луками из деревьев, глупый Шалун стоял с видом победителя над бездыханной Венди.

— Вы опоздали! — гордо сказал он. — Эту Венди убил я. Питер будет так мною доволен!

— Болван! — крикнула с дерева Динь и поспешила убраться восвояси. Никто её не услышал. Мальчишки окружили Венди. Весь лес, казалось, замер. Если бы сердце у Венди билось, они бы его услышали.

Первым заговорил Малыш.

— Но ведь это совсем не птица, — прошептал он испуганно. — По-моему, это девочка…

— Девочка? — переспросил Шалун и задрожал.

— И мы её убили, — сказал Задавака хрипло. Тут они все как один сняли шапки.

— Теперь понятно, — протянул Задира. — Питер достал нам девочку, чтобы она о нас заботилась, — сказал Близнец. — А ты взял и застрелил её!

Конечно, мальчишкам было жаль Шалуна, но себя они жалели ещё больше, и, когда он шагнул к ним, они от него отвернулись.

Шалун страшно побледнел, но во всём облике его появилось достоинство, которого не было раньше.

— Да, я её убил, — сказал он задумчиво. — Никогда раньше я не видел ни одной девочки, разве только во сне, и тогда я говорил ей: „Мамочка! Мама!“. Когда же наконец она к нам прилетела, я взял и убил её.

Он повернулся и побрёл прочь.

— Останься! — закричали, жалея его, мальчишки.

— Нет, — ответил он, содрогаясь. — Я так боюсь Питера.

И в эту тяжёлую минуту они услышали громкий петушиный крик. У мальчишек душа ушла в пятки: это был голос Питера. Он всегда таким криком извещал их о своём прибытии.

— Питер! — закричали мальчишки.

— Спрячем её, — зашептались они и торопливо окружили Венди. Один Шалун остался в стороне. В воздухе снова прозвенел петушиный крик, и Питер опустился на землю.

— Здорово, ребята! — закричал он.

Они отдали ему честь, а затем опять наступила тишина. Питер нахмурился.

— Я вернулся, — сказал он в сердцах. — Что ж вы не кричите „ура“?

Они открыли рты, но не могли произнести ни звука. Впрочем, Питер так торопился сообщить им радостную весть, что не стал обращать на это внимание.

— Замечательные новости, ребята! — весело сказал он. — Я достал вам всем маму!

И снова никто не произнёс ни звука, только бедный Шалун упал на колени. Питер забеспокоился:

— Вы её не видели? Она летела сюда.

— О горе нам, горе! — закричал кто-то. А другой добавил:

— О мрачный день! Шалун поднялся.

— Питер, — сказал он спокойно. — Я покажу её тебе.

Никто не двинулся с места.

— Отойдите, Близнецы, — сказал Шалун. — Пусть Питер увидит. Все расступились, и Питер увидел Венди; он смотрел на неё и думал, ибо не знал, что надо делать дальше.

— Она умерла, — сказал он в замешательстве. — Ей, верно, страшно, что она умерла.

А что, если взять, да и ускакать, посмеиваясь, от неё на одной ножке далеко, далеко и никогда больше сюда не возвращаться. Как бы все обрадовались, если б он это сделал! И как весело поскакали бы за ним следом!

Но Питер взглянул на стрелу, которая попала Венди в сердце. Он вынул стрелу и повернулся к мальчикам.

— Чья? — спросил он сурово.

— Моя, — ответил Шалун, снова падая на колени.

— Злодейская рука! — воскликнул Питер, занося стрелу, словно это был кинжал.

Но Шалун не дрогнул. Он обнажил грудь.

— Пронзай меня, Питер! — сказал он твёрдо. — Пронзай меня в самое сердце!

Дважды заносил Питер руку, и дважды рука его падала.

— Не могу, — сказал он с ужасом. — Что-то останавливает мою руку.

Все в изумлении уставились на Питера — все, кроме Задаваки, который в эту минуту, к счастью, взглянул на Венди.