Рони, дочь разбойника

когда Маттис со своими разбойниками однажды ранним утром проезжали через узкий скалистый проход. Минуя его, разбойники пели и свистели. Эх, наконец-то снова начнется чудесная разбойничья жизнь'

И наконец-то Ронья могла отправиться в свой лес, по которому так тосковала. Ей давно уже не терпелось поглядеть, что творится в ее угодьях с того самого момента, когда снег растаял и все льды вместе с талой водой унеслись прочь. Но Маттис упорно не пускал ее из дома. Он утверждал, что весенне-эимний лес полон опасностей, и отпустил ее на волю не раньше, чем настала пора ему самому выезжать за добычей вместе со своими разбойниками.

- Ну, Ронья, теперь можешь идти, ~ разрешил он. - Да смотри только, не утони в какой-нибудь маленькой подлой луже.

241

- Да, гак я и сделаю, - сказала Ронья, - чтобы у тебя наконец-то было из-за чего шипеть.

Маттис посмотрел на нее огорченно.

- Дх ты, моя Ронья! - со вздохом произнес он.

Затем прыгнул в седло и во главе своих разбойников пустился вскачь по склонам холмов и исчез.

Не успела Ронья увидеть хвост последней лошади, исчезающей в Волчьем ущелье, как она тут же помчалась следом. Да, она тоже пела и свистела по-разбойничьи, переходя вброд холодные воды ручья. А потом побежала. Она бежала и бежала, пока не очутилась у озера.

А там ее уже ждал Бирк. Как и обещал. Он лежал, растянувшись на каменной плите, и грелся на солнце, Ронья не знала, спит он или бодрствует, и, взяв камень, бросила его в озеро, чтобы проверить, услышит ли он плеск потревоженной воды. Бирк услыхал и, мигом взлетев вверх по склону, пошел ей навстречу.

- Я долго ждал тебя, - сказал он, и она снова ощутила, как в душе ее разливается нежная радость оттого, что у нее есть брат, который ждал ее и хотел, чтобы она пришла.

И вот - она здесь! И Ронья, горя нетерпением, с головой окунулась в весну и стала радостно купаться в ней. Повсюду вокруг нее все было так чудесно, что душа ее переполнилась через край. И она закричала, как птица, громко и пронзительно. Кричала она долго, а потом стала объяснять Бирку:

- Я должна выкричаться. Это мой весенний клич. Иначе я лопну. Слушай! Ты тоже должен слышать весну!

Ори молча постояли некоторое время, слушая, как щебечет, и шумит, и поет, и журчит их лес. На всех деревьях, во всех водах и зеленых зарослях жизнь била ключом, повсюду звучала звонкая, безумная песнь весны.

- Я чувствую, как зима выходит из меня, - сказала Ронья. - Скоро я буду такая легкая-прелегкая, что смогу летать. Бирк подтолкнул ее:

-- Тогда лети! Там, наверху, немало диких виттр, - можешь лететь вместе с их стаей. Ронья рассмеялась:

- Да, я погляжу еще, как у меня получится. Но тут она услыхала топот лошадей. Где-то они мчались быстрым галопом вниз, к реке, и она заторопилась:

- Идем! Я так хочу поймать дикую лошадку!

Они помчались к реке и увидели сотни лошадей, которые с развевающимися гривами неслись по лесу так, что земля гудела под их копытами.

- Должно бьп ь. их напугал медведь либо волк, - сказал Нирк. - А иначе чего бы им бояться? Роньн покачала головой:

- Они не боятся, они просто носятся, вытряхивая зиму из тела. Но когда они устануг и будут пастись на поляне, я поймаю одну из них и отведу ее домой, в Маттисборген, я давно об этом мечтала.

242

- В Маттисборген? Зачем тебе там лошадь? Ведь скакать верхом ты будешь в лесу! Пожалуй, мы поймаем двух лошадей и будем кататься здесь верхом!

Немного подумав, Ронья сказала:

- Видать, даже у людей из рода Борки бывает иногда разум в черепушке. Так и сделаем! Пошли! Посмотрим!

Она развязала свой кожаный ремень. У Бирка теперь тоже был такой же, и со своими лассо наготове они укрылись за камнем рядом с лесной поляной, где обычно паслись дикие лошади.

Им было вовсе не скучно ждать.

- Я могу просто так сидеть здесь и радоваться, и купаться в весне, - сказал Бирк,

Ронья украдкой посмотрела на него и тихо пробормотала:

- Потому-то ты мне и нравишься, Бирк, сын Борки! Они долго сидели там молча, радостно купаясь в весне. Они слышали, как громко, на весь лес, поет черный дрозд и кукует кукушка. Новорожденные лисята кувыркались возле своей норы совсем близко от них, на расстоянии брошенного камня. Белки суетились на верхушках сосен, и дети видели, как по мшистым кочкам скачут зайцы и исчезают в лесных зарослях. Совсем рядом с ними мирно грелась на солнце гадюка, у которой вот-вот должны были появиться на свет змееныши.