Пеппи длинныйчулок

сказала Пеппи и задумчиво почесала комариный укус на ноге. Анника с облегчением вздохнула.

- Ну и львов, конечно, тоже, - подхватила Пеппи, - но вот против питонов и американских бизонов костер бессилен.

175

И Пеппи деловито вытащила свой пистолет.

- Но будь спокойна, Анника, - сказала она, - с этой вот штукой нам ничто не страшно.

Пеппи сварила на костре кофе и разлила его по чашкам.

Ребята сидели вокруг костра, пили кофе, ели бутерброды и чуствовали себя очень счастливыми. Господин Нильсон примостился у Пеппи на плече и ел вместе со всеми, а лошадь время от времени тыкалась мордой кому-нибудь в спину и тут же получала ломоть хлеба или кусок сахару. А вокруг росла прекрасная сочная трава, и она могла щипать ее хоть всю ночь. Небо снова затянулось тучами, начинало смеркаться, в кустах было уже совсем темно. Анника придвинулась как можно ближе к Пеппи. Пламя отбрасывало такую причудливую тень, что казалось, окружавшая их темнота полна живых существ. Анника дрожала. Вдруг за тем деревом стоит каннибал? А может, за теми валунами притаился лев?

Пеппи поставила пустую чашку возле себя и запела хриплым голосом:

Пятнадцать человек и покойника ящик,

И-о-го-го, и в бочонке ром.

Анника задрожала еще сильнее.

- Эта песня из другой книги, которая у меня тоже есть, - горячо сказал Томми, - из книги о морских разбойниках.

- Возможно, - согласилась Пеппи, - но тогда эту книгу написал Фридольф, потому что он научил меня петь эту песню. Всякий раз, когда я стояла ночью на палубе и разглядывала звездное южное небо - Южный Крест всегда оказывался прямо над головой, - Фридольф подходил ко мне и пел:

Пятнадцать человек и покойника ящик,

И-о-го-го, и в бочонке ром, -

снова пропела Пеппи еще более хрипли.

- Пеппи, знаешь, когда ты вот так поешь, во мне что-то шевелится, - сказал Томми, - мне становится одновременно и ужасно и прекрасно.

- А мне больше ужасно, - сказала Анника, - хотя немножко прекрасно тоже.

- Когда вырасту, я буду плавать по морям, - твердо сказал Томми, - я тоже стану морским разбойником, как Пеппи.

- Прекрасно, - подхватила Пеппи. - Гроза Карибского моря- вот кем мы с тобой будем, Томми. Мы будем отбирать у всех золото, драгоценности, бриллианты, устроим тайник в каком-нибудь гроте на необитаемом острове Тихого океана, спрячем туда все наши сокровища, и охранять наш грот будут три скелета, которые мы поставим у входа. А еще мы вывесим черный флаг с изображением черепа и двух перекрещенных костей и каждый день будем петь "Пятнадцать человек и покойника ящик", да так громко, что нас услышат на обоих берегах Атлантического океана, и от нашей песни все моряки будут бледнеть и гадать, не стоит ли им тут же выброситься за борт, чтобы избежать нашей кровавой мести.

- А я? - жалобно спросила Анника. - Я ведь не хочу стать морской разбойницей. Что же я буду делать одна?

- Ты все равно будешь плавать вместе с нами, - успокоила ее Пеппи. - Ты будешь вытирать пыль с фортепьяно в кают-компании.

Костер потухал.

- Пожалуй, пора идти спать, - сказала Пеппи. Она выложила пол палатки ельником и застелила его несколькими толстыми одеялами.

- Хочешь лечь рядом со мной в палатке? - спросила Пеппи у лошади. - Или ты предпочитаешь провести ночь под деревом? Я могу накрыть тебя попоной. Ты говоришь, что тебе нездоровится всякий раз, когда ложишься в палатке? Ну что ж, пусть будет по-твоему, - сказала Пеппи и дружески похлопала лошадь по крупу.

Трое ребят и господин Нильсон лежали в палатке, укрывшись одеялами. Вода тихо плескалась о берег.

- Слушайте гул океана, - сказала Пеппи уже сонным голосом.

В палатке было темно, как в мешке, и Анника на всякий случай держала Пеппи за руку - так она чувствовала себя в большей безопасности. Пошел дождь. Капли барабанили по крыше палатки, но внутри было тепло и сухо, и шум дождя приятно убаюкивал. Пеппи выскочила из палатки, чтобы накинуть на лошадь еще одно одеяло. Лошадь стояла под деревом с очень густой кроной, так что дождь ей тоже не мешал.

- До чего же нам хорошо! - прошептал Томми, когда Пеппи вернулась.

- Еще бы! - отозвалась Пеппи. - Глядите-ка, что я нашла под камнем: три шоколадки.

Несколько минут спустя Анника уже спала, хотя рот ее был еще полон шоколада. Руку Пеппи она так и не выпустила из своей руки.

- Мы забыли почистить зубы, - сказал Томми и тоже заснул.

Когда Томми и Анника проснулись, Пеппи в палатке уже не было. Дети выглянули наружу. Солнце сияло, и Пеппи уже развела огонь: она жарила ветчину и варила кофе.

- От всей души желаю вам счастья и веселой пасхи, - сказала она, увидев Томми и Аннику.

- Да ведь пасха уже давно прошла, - сказал Томми.

- Конечно, - согласилась Пеппи, - а ты сбереги мои пожелания на будущий год.

От запаха жареной ветчины и свежего кофе разгорался аппетит. Все трое уселись вокруг костра, поджав ноги, и каждый получил по куску ветчины, залитой яйцом, и картошку. Потом они выпили кофе с пряниками. Все сошлись на том, что никогда в жизни еще не ели такого вкусного завтрака.

- Я думаю, нам куда лучше, чем Робинзону, - заявил Томми.

- Да, я тоже так думаю, а если нам еще удастся наловить рыбы к обеду, то Робинзон, боюсь, позеленеет от зависти, - заявила Пеппи.

- Фу, рыба - это гадость, терпеть не могу рыбу, - сказал Томми.

- Я тоже, - поддержала его Анника. Но Пеппи их уже не слушала. Она срезала длинную гибкую ветку, привязала к ее тонкому концу леску, согнула из булавки крючок, насадила на крючок кусочек хлеба и, закинув самодельную удочку в воду, села у самого берега на камень.

- Поглядим, что у нас получится, - сказала она.

- Что ты собираешься поймать? - поинтересовался Томми.

- Каракатицу, - ответила, не задумываясь, Пеппи. - Это лучшая в мире еда.

Пеппи просидела так целый час, но каракатица почему-то не клевала. Правда, окунь поплыл к хлебу и хотел было его схватить, но перед самым его носом Пеппи поспешно отдернула удочку.

- Нет уж, спасибо, дружок, ты мне не нужен, - сказала она, обращаясь к окуню. - Когда я говорю "каракатица", я имею в виду каракатицу, и только каракатицу. Так что ты, окунь, мотай отсюда.

Пеппи посидела еще немножко с удочкой, но каракатица почему-то не появлялась. Тогда Пеппи вскочила с камня и решительным жестом швырнула крошки хлеба в озеро.

- Вам повезло, - сказала она Томми и Аннике, - вместо рыбы нам придется есть на обед свинину и оладьи.