Едок-на-дармовщину

— Никого я не боюсь.

— Наверняка этого типа зовут Едок-на-дар-мовщину!

— Эх, получит у меня кое-кто оплеуху! Горбунья, еще несколько кусочков сыра и две рыбки. — Юноша сосредоточенно ел, глядя в тарелку и запивая водой из стакана. — Все правильно, Горбунья. Меня зовут Едок-на-дармов-щину. А кое-кому достанется от меня на орехи! Еще одну булочку, Горбунья!

Видя, что незнакомец не спешит, посетители расплачивались и потихоньку уходили.

Вдруг хозяйка воскликнула:

— Эй, добрый человек!

А добрый человек, как она его назвала, внезапно исчез, будто сквозь землю провалился. На этот

раз вдова не возмущалась у входа. Они с дочерью пошли посмотреть на стул незнакомца.

— Мама, снова золотая монета! Теперь нужно вернуть ему сдачу и с этой.

— Разумеется, но держи язык за зубами, доченька, неприятности нам ни к чему!

Каждое утро девушка подметала трактир, стирала пыль со столов, лавок и стульев, умывалась, причесывалась, повязывала холщовый передник, присаживалась за стойку отдохнуть и напевала свою неизменную песню:

— Знаю, далеко тебе идти,

то спешишь, то медлишь ты в пути...

И замирала, глядя перед собой, словно ждала, что появится тот, кто «то спешит, то медлит».

Целый месяц изо дня в день в одно и то же время появлялся запыленный с ног до головы незнакомец в рубашке и, прежде чем сесть на свое обычное место, просил:

— Мне бы ополоснуть лицо и руки.

— Мы отложили для вас сдачу.

— Об этом, хозяйка, поговорим потом.

— Что вам принести?

— Все, что есть, моя Горбунья!

Теперь он охотно заводил разговор с завсегдатаями, изумленно наблюдавшими с соседних столов за ненасытным незнакомцем.

— Неужто, ребята, никто из вас не сватает Горбунью?

— Стоит ли тому, у кого ни кола ни двора, жениться на той, у которой в карманах пусто?

В это время Горбунья подала специально поджаренную для незнакомца рыбу, он взял девушку за руку и, прикоснувшись к горбу, сказал:

— Вот где ее сокровище.

Мать обиделась:

— Неудачная шутка!

— А я и не шучу. — Он постучал пальцами по спине Горбуньи. — Слышите?

Раздался звон монет.

Все удивленно переглянулись, один старичок поднялся со скамьи.

— Горбунья, можно и мне постучать? — и, не ожидая разрешения, перешел от слов к делу. Снова послышался звон монет.

А Горбунья продолжала разносить еду, как ни в чем не бывало.

Многие засиживались дольше обычного, что- бы увидеть, платит ли незнакомец по счету. Вдо-ве порой приходилось препираться то с одним, то с другим посетителем, они ворчали и отказывались платить.

— Едок-на-дармовщину небось не платит!

— Ох, и получит у меня кое-кто на орехи!

Еще ни разу не случалось, чтобы мать с дочерью не нашли на стуле золотой монеты. Сдачей для незнакомца они заполнили целый ящичек стойки.

— Держи язык за зубами, доченька, неприятности нам ни к чему!

По селенью уже поползли слухи, что у дочери трактирщицы в горбу сокровище. Многие заходили полюбопытствовать или алчно поглазеть на горб. Один разорившийся дворянин объявил:

— Если это не выдумки, я женюсь на ней. Но прежде хочу увидеть сокровище собственными глазами и пересчитать монеты.

Едок-на-дармовщину шагнул к нему.

— Ловкач! Только нужно расколоть горб без единой капли крови. Пойдем к королю, скрепим договор, скажем: «Ваше Величество, условие таково: ни капли крови, иначе рубите голову!»

— Да ведь невозможно без капли крови.

— Возможно.

— А! Боитесь потерять еду на дармовщину! Незнакомец, не долго думая, врезал оплеуху

разорившемуся дворянину.

Уже две-гри недели горб у девушки все рос и рос и становился день ото дня тяжелее. Горько плача, она пожаловалась матери.

— Послушайте, Едок-на-дармовщину, впрочем, прозвище это несправедливое, горб у дочери моей изо дня в день растет...

— Тем лучше, хозяйка!

— Но он все тяжелее!

— Тем лучше, хозяйка, тем лучше!

— Да моя бедная девочка плачет, она в отчаянии.

— Позовите ее! Я с ней поговорю. Пришла Горбунья, даже не успев вытереть

слезы. Незнакомец взял ее руки в свои и медленно произнес:

— Знаю, далеко тебе идти,

то спешишь, то медлишь ты в пути. Я пришел к тебе, моей хорошей, и освобожу от тяжкой ноши.

— Кто вы такой? — поразилась Горбунья.

— В самом деле, кто вы такой? — эхом повторила мать.

— Знаю, далеко тебе идти,

то спешишь, то медлишь ты в пути. Я пришел к тебе, моей хорошей, и освобожу от тяжкой ноши.

Остальное не имеет значения, моя Горбунья!

Девушка боялась незнакомца и никак не мог- ла решиться, чтобы ей рассекли горб... Но все же согласилась, лишь бы освободиться от него, а то он с каждым днем все тяжелее...

День спустя в обеденный час посетители

трактира — хлебопашцы, рабочие, носилыци-