Человек-медведь

Жил-был на свете солдат. Служил он королю верой и правдой много лет, а как вышел ему срок, отпустили его на все четыре стороны. Стоит солдат на перепутье и не знает, куда ему податься. В родной-то деревне у него уж никог не осталось. Служба у короля долгая, а за это время вся род ня солдата перемерла. Да и от крестьянской работы он давно отвык. "Э, была не была,- решил солдат,- пойду куда глаза глядят, а там видно будет". Забрел он в густой лес, идет по тропке, на деревья поглядывает и думает: "А не удавиться ли мне на первом же суку?"

Вдруг попадается ему навстречу какой-то человек.

- О чем, служивый, задумался? - спрашивает он солдата.

- Да ищу вот сук, на котором удавиться сподручнее. Остался я один на свете, деваться мне некуда и кормиться нечем.

- Удавиться - дело нехитрое, - говорит человек. - Лучше иди-ка ты ко мне на службу.

- А ты кто таков? - спрашивает его солдат.

- Я черт,- отвечает тот.- Слыхал про меня?

- Слыхать-то слыхал, да связываться с чертом у меня охоты нет. Не пойду я к тебе на службу.

- Да от тебя ничего такого и не потребуется, - говорит черт. - Служить ты мне будешь всего семь лет, а денег получишь без счету. Ну-ка, обернись назад!

Оглянулся солдат и видит: стоит у него за спиной здоровенный медведь на задних лапах. Пасть разинул, зубы оскалил, вот-вот кинется! Приставил тут солдат ружьишко к плечу - бах-бабах! - и уложил медведя наповал.

- Эге, да ты, я вижу, не робкого десятка, - говорит черт. - Такие-то мне и нужны.

Кинулся он к убитому медведю, содрал с него шкуру, выдубил ее и опять солдата спрашивает:

- Ну, так как же, пойдешь ко мне на службу?

Пораскинул солдат умом и решил: "Деваться мне все одно некуда - и так, и так пропадать. Так и быть, пойду служить черту. А там, глядишь, может, и я над ним верх возьму".

- Ладно, черт, каков твой уговор?

- А уговор мой таков,- отвечает черт.- Зашью я тебя сейчас в медвежью шкуру, и не будешь ты снимать ее ни днем, ни ночью целых семь лет. И все это время нельзя тебе будет ни мыться, ни бороды стричь. За это получишь от меня бездонный кошелек. Понадобятся тебе деньги, запусти в него руку и черпай золото полной горстью, сколько душа пожелает. А деньги те куда хочешь трать - пей, ешь, бражничай, в кости играй. Выполнишь уговор - твое счастье, ступай через семь лет на все четыре стороны. А не выполнишь- тогда уж не взыщи. Заберу твою душу на веки вечные.

- По рукам! - говорит солдат.

- Полезай тогда в медвежью шкуру!

Зашил его черт в медвежью шкуру, и стал солдат такой, что страшнее и не придумаешь.

- Ну, прощай, служивый, через семь лет свидимся, - сказал черт и пропал неведомо куда.

А солдат пошел по деревням странствовать. Нелегко ему поначалу приходилось, ведь был он до того страшен, что все его сторонились. В богатых усадьбах его со двора прочь гнали, ночевать не пускали и крошки хлеба не хотели дать. И только бедняки его жалели. И у самих-то есть нечего, а они солдата пригреют, приветят, последним куском поделятся. И за это щедро платил им солдат из своего неистощимого кошелька. И прошел по деревням слух, что объявился в округе человек-медведь. Собою уж больно страшен - нечесан, немыт - а сердце у него, видно, доброе. За приют и ласку сторицей воздает, за каждый ломоть хлеба золотом расплачивается и никому в помощи не отказывает. И повалил к нему валом народ. Многих бедняков он из нужды вызволил, от долгов спас. И всех он щедро деньгами оделял. Самому-то ему немного надо было. Попил, поел, переночевал на соломе - и ладно.

Так четыре года минуло. Пришел однажды человек-медведь на постоялый двор и попросился переночевать.

- В комнаты я тебя не пущу,- говорит ему хозяин,- уж больно ты страшен. А на сеновале, коли хочешь, ночуй.

- Согласен,- говорит солдат.

Пошел он на сеновал и улегся на сене. А рядом конюшня была.

Вот лежит солдат и слышит - кто-то с конюхом разговаривает. Перегородка-то дощатая, и каждое слово слышно. Говорит конюху какой-то старик:

- Вовсе мы обнищали, хоть по миру иди. А тут еще должен я помещику семь сотен далеров. Где их взять - ума не приложу. Коли не отдам в срок, выгонит нас помещик из дому, и негде будет голову преклонить.

- Да неужто помещик обождать хоть сколько-нибудь не может? - спрашивает конюх.- У него-то ведь денег - хоть пруд пруди.

- Просил я его,- отвечает старик.- И слушать не хочет. "Плати,- говорит,- долг, а не то убирайся из дома".

Встал тут человек-медведь, пришел на конюшню и говорит:

- Не бойтесь меня, люди добрые. Слышал я, старик, про твою беду и хочу тебя из нужды выручить.

Поглядел на солдата старый крестьянин и видит: собою человек безобразен, хуже черта, а глаза у него добрые.

- Ты где живешь? - спрашивает солдат. Крестьянин и рассказал, где его домишко стоит.

- Завтра я приду к тебе и деньги принесу.

Старик и опомниться не успел, а уж солдат обратно на сеновал пошел и спать завалился.

Наутро проснулся он, позавтракал, расплатился с хозяином за ночлег и пошел к старику. А старик на дворе дрова колет:

- Здравствуй, добрый человек, вот я и явился, как обещал,- говорит солдат.

- Милости просим в дом, - отвечает старик.

Вошел солдат в горницу и видит: сидят три девушки за работой. Две, постарше, прядут, а младшая пряжу мотает.

- Соберите-ка на стол гостя попотчевать,- говорит девушкам старик,- он нам денег принес, хочет нас из беды выручить.

- Ни-ни! - отвечает солдат.- Есть я у вас не стану; я и поел и попил на постоялом дворе. А деньги - вот они. Возьми их и отдай помещику долг.

- Тебе небось расписку надо? - спрашивает крестьянин.

- Зачем мне расписка? - говорит солдат.- Я тебе деньги эти без отдачи дарю.

Стал тут старик от радости сам не свой. Не знает, как гостя и благодарить. А солдат спрашивает:

- Эти девушки - дочки твои?

- Угадал ты, дочки,- отвечает крестьянин.

- Ишь какие славные; одна другой краше. Не посватаешь ли за меня которую-нибудь? Человек я холостой, может, скоро и жениться надумаю.

- Да я-то бы с радостью. Только вот как они? Неволить я их не стану.

- Зачем неволить? - говорит солдат. - А ты спроси их.

Тут две старшие дочки разом закричали:

- И спрашивать нечего! Не пойдем за такого страхолюда! Да и грязнющий он, спасу нет! Нет уж, пускай себе другую поищет.

А младшая, Ингрид, покраснела и говорит отцу.

- Хоть он и не вышел лицом, а видно, что человек добрый. Раз он нас, батюшка, из беды выручил, то я согласна за него замуж; идти.

Тут солдат ей отвечает:

- Нет, моя красавица, сейчас я тебя еще в жены не возьму, а вернусь я сюда ровно через три года. Только много за этот срок воды утечет, и может статься, что не признаем мы друг друга. Есть вот у меня кольцо золотое.