Горошек и Золушка

Только с вопросами не приставай. Не будь настырным.

Утром старик приходит с поля, от радости руки потирает:

- Ну, ребятки, пшеница поспела! И хороша же уродилась! Вдвое больше будет, чем в те годы. Да одно плохо - погода ненадёжная, так на дождь и тянет, быстрее надо убрать, а косарей-то, косарей где взять?

- Да вы бросьте, не тужите об этом, - говорит Золушка, - всё уберём вовремя.

Весь день косили пшеницу, харчей много было, ели-пили досыта, хорошо выкосили. Старик от радости себя не помнил, как всё ладно получается и сколько пришло дешёвых работниц, за здорово живёшь помогают. Опять те же молодайки, что рожь косили. Любопытно ему: кто они такие? Просит Гонзу:

- Спроси, - дескать, - у Золушки, где она их наняла.

А Золушка в ответ:

- Передай отцу, чтоб никогда ни о чём не спрашивал. Дело идёт, довольно с него и этого.

Старик больше и не стал выпытывать, ему-то что до этого - ведь платила-то им Золушка. Пшеницы собрали двести крестцов, это по старому счёту, тогда ещё в крестце было шестнадцать снопов. До вечера всё убрали, свезли. Каждый день сытно ели, всякий раз что-нибудь иное - такой в старину был крестьянский обычай. И старый Горошек доволен был. Ведь он, как наестся да напьётся, всегда весёлый.

Немного погодя и ячмень созрел. И рожь и пшеница хорошо уродились, а ячмень-то и того удачнее. И убрали его тоже хорошо. Всего много. Старая большая рига полным-полна. А овёс куда девать? Горох? Стало быть, молотить надо.

Старый Горошек чешет в затылке:

- Где же молотильщиков-то взять? А Золушка ему сейчас же:

- Об этом не тужите! Обмолотим.

- Ну, если так, ладно.

Старик приготовил несколько цепов, связал крепкими верёвками, стал с Гонзой на ток. Начали они в два цепа бить, ну, это лад невесёлый! Вдруг видят: откуда ни возьмись, встали с ними две девушки, и пошло так это ладно, в четыре удара: с пи р-р о-г а-ми, с пи р-р о гг а-м и, р р а-т а-т а-т а. Ну, такой лад старику по сердцу. Золушка с бабушкой за это время приготовили хороший завтрак. В девять часов Золушка вышла на крыльцо, зовёт:

- Гонза, батюшка, идите сюда! И тех двоих женщин зовите.

Подали на стол хлеба, сыру и пива каждому, кто сколько хотел. Старый поел в охотку и опять помчался молотить. Семьдесят пять лет старику, а ещё не хворый, дюжий - видно, грибная каша на пользу ему шла. Отмолотился за несколько дней, о харчах не заботился, всё ему было готовенькое. Первым делом насыпал мешок зерна:

- На, Гонза, свези в город, продай, хозяюшке нашей заплатим, девушка хорошая, надо ей отдать, расплатиться.

Старик зерно провеял, на ветру очистил. Сколько было крестцов, столько вышло и четвериков. Всё рассчитал, что куда. Сто мешков продал. Пекарь заплатил ему за мешок на пятьдесят грошей больше, чем прочим, - такое хорошее зерно было.

Стал Горошек с Золушкой рассчитываться.

- Сколько ты истратила?

- Нет, нет, ничего мне не надо, это я всё любя угощала вас. Прошу у вас только одно вознаграждение.

- Какое же?

- Гонзика!

«Эге, думает, вода на мою мельницу!»

- От всей души буду рад! Ты, девка, мне полюбилась. Бери его себе! У меня все неудачи да горе было, а вам, видно, повезёт.

Она уже пятую неделю у них жила. А Старостин Антонин уж пронюхал обо всём и завидовал Гонзе, - уж больно хороша девка-то. Заподумывал, как бы отбить её.

Зерно продали удачно, покончили с этим делом, вот Гонзик и говорит:

- Что это как мы спим нехорошо, на лавках валяемся - ни кроватей у нас, ни перин.

Сильно огорчался этим. А старый Горошек ему:

- Эх, сынок! Да где же нам сразу столько пера набрать? Во дворе две-три курицы кудахчут, гусей и в помине не осталось.

Старая бабушка их слушает:

- Да ты, Гонзик, насыпь зерна во дворе! Слышишь, за деревней гуси гогочут, большая стая; мы их ощиплем, вот и будет перо.

Не успела слова вымолвить, Гонзик уже бежит, влез на амбар, сыплет зерно и кличет:

- Тега, тега, тега!

Поднялось гусей с пруда несметное множество, прилетели во двор и ну клевать. А бабушка говорит:

- Отвори ворота риги.

Гонза отворил, бабушка пошла в ригу, а гуси все за ней. Золушка с бабушкой и давай ощипывать их одного за другим - пощиплют и отпустят на волю. Большую кучу перьев нащипали. Старик надивиться не может:

- Вот так чудо! Ну и бабы!

- Это, - дескать,- батюшка, ничего! Что скажете, всё сделаем.

Как выпустили с колен последнего гуся, старика опять забота берёт - где взять чехлы да наволоки. Бабушка недолго думала, после обеда отправилась в город и принесла оттуда подмышкой свёрток печатного ситцу. Нашили чехлов. Перо с диких гусей мелкое - оно не дерёт. Сделали шесть перин на две большие кровати.