Иван Соснович

Правда, ты сейчас к нему не ходи, а иди прямо к нему в сад. И в саду есть небольшая комнатка, а в этой комнатке есть шкапик. Открой дверь, и там стоят две бутылочки на правой руке и две на левой. На правой руке стоят две бутылочки с живой водой, а на левой руке две бутылочки с мертвой. И вот возьми мертвую воду, переставь, где жива стояла, а живую – где мертвая стояла. И живой воды попей немного; много не пей. Когда попьешь, тогда выйди к баине, он лежит на полку, он не такой теперь, как ты видел, он такой большой старик лежит на полку, что ты устрашишься. И чем ты его будешь бить? Есть ли у тебя что за собой?

– У меня есть палица в триста пудов.

– Ну, вот и бей его, хотя с первого разу ты его и не разбудишь. И вот со второго и третьего разу он встанет и скажет: «А, Иван Соснович, ты здесь, пришел. Я здесь с тобой разделаюсь». Засвищет на подмогу себе двуглавого змея. И змей выскочит и побежит к этой избушке. Ему нужно будет попить живой воды для укрепленья силы, а попьет мертвой – и околеет. Вот к чему я велела тебе их переменить. А тогда уж делай с ним, что хочешь. Он будет свистать войско, а у нас уж войска не будет, и тогда ты можешь его легко убить. А теперь ты поди.

Вот Иван Соснович, конечно, это все выслушал и пошел. Пошел кряду в сад. И зашел в комнату. Видит шкапик; открывает, смотрит – на той и на другой стороне по две бутылочки. Вот он живую воду переложил, где мертвая была, а мертвую переложил, где живая была. Напился живой воды и пошел прочь. Спустился в баину, открыл дверь, смотрит – старик лежит и такой большенской, что прямо страшно, и подошел к нему. Подошел к нему и сейчас ударил его палицей. Старик сбоку набок повернулся, ничего ему не сказал. Он ударил его второй раз, еще покрепче. Старик еще повернулся и ничего не сказал. Вот уж он так ударил третий раз сильно, что сразмаху выскочил потолок.

Старик скочил.

– А, Иван Соснович, ты ко мне пришел? Ну, теперь ты мой. Пойдем-ко на волю, – и начал свистать.

Засвистал, змей поднялся, бросился в эту комнату, попил мертвой воды, вместо живой, и околел. Нет никого, ни войска, ни змея.

Старик и заговорил:

– Ну, черти, обманули. Ну, да ладно, я еще тебе живой в руки не сдамся, сначала повожусь, а потом ты меня убьешь.

Вот, конечно, хотел старик возиться, но Иван Соснович ударил палицей по голове, старик и упал на землю. Ударил второй раз и размозжил его всего, осталось от него мокро Ну, потом пошел к девице.

– Ну, вот, девица, я теперь убил этого старика.

– Ну, убил, Иван Соснович, теперь пойдем, я согласна с тобой итти.

И вот они собрались, она ему дает перстенек и говорит:

– Ну, Иван Соснович, этот перстенек храни, пока мы не придем в царство.

Она была царская дочь. И она и говорит:

– Ну, а других, как же, возьмешь, что ли?

– Как же, надо взять. Нас есть еще там три брата, они дожидают нас.

Вот он приходит к другой и говорит:

– Ну, прекрасная королевна, пойдем.

Та оделась, и пошли. И тая ему ничего не дает. И так к третьей пришли.

Приходят к третьей, он тоже сказал:

– Ну, одевайся, девица, я всех вас выведу, коли вы сослужили мне службу, представлю всех я вас на Русь. Когда они пошли, девицы и говорят:

– Я – царская дочь; я – королевская; я – княжеская.

Он и говорит:

– Ну, я отдаю вас за братьев, а эту за себя возьму, а одному не достанется.

И вот они приходят к этой яме, где был ремень. Вот и начинает его трясти, и говорит:

– Ну, давайте, поочередно ставайте, а в последних я. Вас они выздынут.

И вот они начали здымать. Первую княжеску дочерь.

Они и говорят:

– Ах, какая девушка хороша. Вторую выздынули:

– Хорошо, коли бы третью достать. Он и говорит:

– Ну, царевна, давай, теперь ты подымайся. Она и говорит:

– Слушай, Иван Соснович, ты сначала выстань сам, а потом подымешь меня, а то они тебя оставят в яме.

– Ну, что ты, разве они меня оставят?

– Ну, смотри, спомнишь меня. Их трое и нас трое, а ты смотри, сам останешься. Слушай ты меня, выстанешь, а то пропадут все твои труды: ты убил змея, я тебе не достанусь, останешься ты в яме навеки.

– Нет, они меня выздынут.

– Ну, смотри.

И так он все-таки положил ее.

– Ну, ставай, прекрасная царевна, подымайся. И когда они вытащили третью, и говорят:

– Ну, вот, нам теперь всем по одной, есть ли у него еще какая? Если нет, то мы, пожалуй, его и не потянем, – спрашивают у девиц. Те говорят:

– Мы не знаем.

А Усыня и говорит:

– Нет, тянуть его все-таки надо.

Спустили ремень и стали тянуть. А Дубиня и говорит:

– Нет, я буду неженат.

Взял ремень, срезал, он и полетел обратно туда. Когда он полетел в яму, то царевна, конечно, им ничего не сказала, а сама подумала: «Говорила я ему, а теперь все его труды пропали».