Иван Соснович

Вот они все собрались, пошли и говорят:

– Ну, да ладно, будет же и тебе такая честь, Иван Соснович, какая нам была.

А Иван Соснович пошел на двор. Пошел на двор и зарезал двенадцать волов. Притащил, намыл, заставил и ходит по комнатам, песни поет. Посмотрел, мясо готово. Вытащил кусок, поел и опять поет. «Что-то долю братьев нету. Что у них был за угар? Никакого угару нет».

И видит в окно – бежит старик, сам с ноготь, борода с локоть, сорок возов сена за – собой тащит. Забежал во двор, начал воды качать, быков поить. А он выходит, попеват песню. Старик считал, считал, нехватает двенадцати. «Что такое? Кто у меня поселился? Не кормит, не поит, а моим интересом пользуется».

Побежал в избу и давай возиться с Иваном Сосновичем.

Возились, возились, ничего с Иваном Сосновичем сделать не может. Иван Соснович ему всю бороду оборвал, осталась только что одна голова. Захватил в обей руки голову эту, взял молоток, гвозди и прибил к стенке, только голова вертится.

Вдруг слышит, идут братья. А голову он затащил, прибил в другу избу, только дверь немного полая. Приходят.

– Ну, садитесь, ребята, обед готов.

Они думают: «Что такое?» Сам садится с ним а есть, а дверь-то полая. Вот они в щелку и видят – голова вертится.

– Смотрите, братья, угар-то наш! Иван Соснович услыхал:

– Ну, что, ребята?

– Да мы говорим – вон старик, угар-то наш.

– Да вы что мне раньше не сказали?

– А мы потому не сказали, что кто из нас сильней будет. Теперь видим, что ты всех сильнее.

А этот старик вертелся, вертелся, да со стены и сорвался и покатился по полу. Они за ним вслед. Иван Соснович за палицу да за ним, а он катился, катился, да в яму. Они и не застали; укатился он в подземелье; им делать уж нечего.

Вот Иван Соснович теперь и говорит:

– Знаете что, братья, этот старик, он оправится да на нас пойдет войной. Теперь нам нужно кому-нибудь спуститься да убить его там.

Ну, а яма была непомерной глубины. Иван Соснович и говорит:

– Ну, теперь пойдем на двор, наделаем ремней, надь нам его убить, а то он на нас войной пойдет, не сделаться тогда нам будет.

Они пошли во двор, зарезали всех волов, которые оставши были.

Ремней нарезали и пришли к яме.

– Ну, кто пойдет?

Все отказались. Иван Соснович:

– Ну, пойду я. Только когда приду обратно, вы меня дожидайте.

– Ладно.

Вот его и спустили в яму. Когда спустили его, там оккурат хватило этих ремней до земли до самой. Он и пошел со своей палицей.

Вот шел, шел, шел, стоит домик. Он и заходит в этот домик. Заходит в этот домик и смотрит: сидит девушка красивая и шьет. Как стёг стегнёт, так солдат выскочит, как другой раз стегнёт, так другой выскочит. Он начал у нее спрашивать:

– Что, девушка, шьешь-кропаешь, на кого силу сгоняешь?

– А я сгоняю силу на Ивана Сосновича, так что Иван Соснович всю бороду у моего батюшка вытащил, еле он от него прибежал. Так что нужно силу сгонять, а потом на него воевать пойдет.

– А брось-ко, девушка, швейку в печку, я ведь тебя замуж возьму, как обратно пойду.

Она и бросила: рада, что он сказал. Он поотдохнул, поел у ней и пошел дальше. Идет, идет и идет, так же приходит в домик.

Заходит в домик, так же сидит девушка, шьет, – еще красивее той. Как стёг стегнёт, два солдата выскочат, еще стёг стегнёт – два выскочат.

– Что, девушка, шьешь-кропаешь, на кого силу сгоняешь?

– А сгоняю силу на Ивана Сосновича, так что он у моего батюшка всю бороду вытащил, еле домой он прибежал. Так что надо силу сгонять, а потом пойдет воевать на него.

– А он сейчас где?

– А он еще далёко. Там есть третья девушка, он у нее.

– Брось, девушка, швейку в печку, я тебя замуж возьму, как домой пойду.

Вот она и бросила швейку. Он у нее отдохнул и дальше пошел. Вот он дальше пошел, приходит он уж к третьей девушке. Так же в избе сидит и шьет. Как стёг стегнёт, так три солдата выскочат, как другой стегнёт, так опять три.

– Что, девушка, шьешь-кропаешь, на кого силу сгоняешь?

– А сгоняю силу на Ивана Сосновича. Он и говорит:

– Слушай, девица, брось-ко швейку в печку, а я тебя замуж возьму.

Она его послушала, сама накрыла стол и стала его кормить. Ну, эта была всех красивее. Он и стал говорить:

– Ведь я иду его убивать, этого вашего дедушка.

– Ой, Иван Соснович, тебе его не убить, хотя он и кругом утереблённой; ты у него всю бороду выдрал. Он лежит сейчас в баине раненой, а мы в это время силу приготовляем, он нас заставил. Но сейчас тебе его не убить.

– А как?

– Иначе тебе его не убить, как если я тебя не научу.

– Ну, так говори, прекрасная девица, научи. Если я не убью его, то и мне не выйти отсюда и не вывести вас.

– И вот как он сейчас лежит в баине, тут на берегу.