Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Зато Мартин никогда еще не летал так медленно. Он еле шевелил крыльями и то и дело устраивал привал.

Нильс даже испугался. Он наклонился к самому уху гуся и зашептал:

- Что с тобой, Мартин? Уж не заболел ли ты?

- Тише, тише, - тоже шепотом ответил Нильсу Мартин и покосился на Марту. - Как ты не понимаешь! Ведь она в первый раз летит. Забыл, каково мне приходилось поначалу-то!

Так они и летели в пол-лета. Хорошо еще, что никто их не видел. Все птичьи стаи давно пролетели мимо.

2

Каждый раз, когда Нильс смотрел вниз, ему казалось, что вся земля путешествует вместе с ним.

Медленно тянулись поля и луга.

Бежали реки - то спокойно разливаясь по долинам, то шумно перепрыгивая через каменистые пороги.

Деревья, упираясь корнями в землю, взбирались по горам до самых вершин, а потом сбегали по склонам - где врассыпную, где густой толпой.

А солнце оглядывало всю землю и всех подбадривало:

- Вперед! Вперед! Веселее!

Но чем дальше Нильс летел на север, тем меньше становилось у него спутников. Первыми попрощались с Нильсом вишневые и яблоневые деревца. Они кивали ему вслед, наклоняя головы в пышных белоснежных шапках, как будто хотели сказать: "Дальше нам нельзя! Ты думаешь, это снег на наших ветках? Нет, это цветы. Мы боимся, что их прихватит утренним морозом и они облетят раньше времени. Тогда не будет осенью ни вишен, ни яблок. Нет, нет, дальше нам нельзя!"

Потом отстали пашни. С ними остановились на месте и села. Ведь в селах живут крестьяне. Куда же им уйти от полей, на которых они взращивают хлеб!

Зеленые луга, где паслись коровы и лошади, нехотя свернули в сторону, уступая дорогу топким мшистым болотам.

А куда подевались леса? Еще недавно Нильс летел над такими густыми чащами, что за верхушками деревьев и земли не было видно.

Но сейчас деревья будто рассорились. Растут вразброд, каждое само по себе. Буков давно и в помине нет.

Вот и дуб остановился, точно задумался, - идти ли дальше.

- Шагай, шагай! - крикнул ему сверху Нильс. - Чего ты боишься?

Дуб качнулся вперед, опять задумался, да так и застыл на месте.

- Ну и стой себе, если ты такой упрямый! - рассердился Нильс. - Вон березки и сосны храбрее тебя!

Но березы и сосны тоже испугались севера. Они скрючились и пригнулись к самой земле, будто хотели спрятаться от холода.

А солнце катилось по небу и не уставало светить.

- Не понимаю, - сказал Мартин, - летим, летим, а вечер все никак не наступит. До чего же спать хочется!

- И мне спать хочется! - сказала Марта. - Глаза слипаются.

- Да и я бы не прочь вздремнуть, - сказал Нильс. - Смотри-смотри, Мартин, вон аисты на болоте спят. Тут, в Лапландии, все по-другому. Может, здесь вместо луны всю ночь солнце светит? Давай и мы привал устроим.

Так они и сделали.

3

На следующий день Нильс, Мартин и Марта увидели Серые скалы, возвышавшиеся над Круглым озером.

- Ура! - закричал Нильс. - Прилетели! Бросай якорь, Мартин!

Они опустились на берег, поросший густым камышом.

- Ну что, Мартин? Рад? - говорил Нильс. - Нравится тебе? Смотри, тут и трава не простая, а лапландская, и камыш, наверное, лапландский, и вода в озере лапландская!

- Да, да, все прямо замечательно, - говорил Мартин, а сам даже не глядел ни на что.

По правде сказать, его сейчас совсем не интересовало, лапландская тут трава или какая-нибудь другая.

Мартин был чем-то озабочен.

- Послушай, Нильс, - тихонько сказал он, - как же нам быть с Мартой? Акка Кебнекайсе, конечно, хорошая птица, но очень уж строгая. Ведь она может Марту и не принять в стаю.

- Принять-то примет... - сказал Нильс. - Только знаешь что, давай сделаем так: Марту пока здесь оставим и явимся одни. Выберем подходящую минуту и во всем признаемся Акке. А уж потом за Мартой слетаем.

Они спрятали Марту в камышах, натаскали ей про запас водорослей, а сами пошли искать свою стаю.

Медленно пробирались они по берегу, заглядывая за каждый кустик молодого ивняка, за каждую кочку.

Всюду кипела работа - переселенцы устраивались на новых квартирах. Кто тащил в клюве веточку, кто охапку травы, кто клочок мха. У некоторых гнезда были уже готовы, и соседи с завистью поглядывали на счастливых хозяев, которые отдыхали в новых домах.

Но все это были чужие гуси. Никого из своих Нильс и Мартин не находили.

- Не знаете ли вы, где остановилась Акка Кебнекайсе? - спрашивали они каждого встречного.

- Как не знать! Она к самым скалам полетела. Устроилась под старым орлиным гнездом, - отвечали им.

Наконец они увидели высокую скалу и над ней гнездо - точно огромная корзина, оно прилепилось к каменному склону.

- Ну, кажется, пришли, - сказал Нильс.

И верно, навстречу им уже бежали и летели друзья. Гуси обступили Мартина и Нильса тесным кольцом и радостно гоготали:

- Наконец-то! Прилетели!

- Где это вы пропадали?

- Вы что, летать разучились? - кричали им со всех сторон.

- Акка! Акка Кебнекайсе! Встречай гостей! Акка не торопясь подошла к ним.

- Нашли башмачок? - спросила она.

- Башмачок-то нашли, - весело сказал Нильс и притопнул каблучком. - Пока искали, чуть головы не потеряли. Зато вместе с башмачком мы нашли Мартину невесту.

- Вот это хорошо, - кивнула Акка. - Я и сама уж подумала, что надо его женить, а то ему одному скучно будет. Он ведь гусь молодой. Ну, где же ваша невеста?

- А она тут, недалеко. Я мигом слетаю за ней, - обрадовался Мартин и полетел за Мартой.

4

Через несколько дней у подножия Серых скал вырос целый гусиный город.

Мартин с Мартой тоже обзавелись собственным домом. Первый раз в жизни пришлось им жить своим хозяйством. Сперва это было не очень-то легко. Ведь что там ни говори, а домашние гуси избалованный народ. Привыкли жить, ни о чем не думая, - дом для них всегда готов, обед каждый день в корыте подают. Только и дела - ешь да гуляй! А тут и жилье надо самим строить и о пропитании самим заботиться.

Но все-таки домашние гуси - это гуси, и Мартин с Мартой отлично зажили в новом доме.

Нильсу тоже поначалу пришлось трудно. Гуси, конечно, позаботились о нем - всей стаей смастерили для него теплое, красивое гнездо. Но Нильс не захотел в нем жить - как-никак он человек, а не птица, и ему нужна крыша над головой.

Нильс решил построить себе настоящий дом.

Прежде всего на ровном месте он начертил четырехугольник - вот начало дома и заложено.