Маленькая Эльга

Болото покроет это место...

Говорит Эльга:

– Я знаю закон охотников. Я два раза просила амбу уйти. Он не послушал.

– Ну, тогда – другое дело, – г говорят старики. – Амба сам виноват!

Откочевывать удэ не стали. Стали девочку хвалить.

Обидно Пунинге, что ее не хвалят. Совсем озлилась на Эльгу. Что ни сделает девочка, все не может Пунинге угодить. Вымоет Эльга крупу, станет варить кашу – подойдет мачеха, выбросит крупу, снова заставит мыть. Вышьет Эльга халат – мачехе не по нраву.

– Что ты делаешь, косорукая! – говорит она. – Разве так вышивают? Распори все да заново сделай. Да покрасивее, да поярче, да позатейливей!

Кричит Пунинга, ругается. Заплакала Эльга, из юрты на берег реки пошла, села там, где папарот-ники росли. Села и плачет. Зашумели папоротники, зашевелились.

Один папоротник Эльгу спрашивает:

– Что ты плачешь, маленькая?

Рассказала Эльга, как тяжело ей жить. Погладил ее папоротник своими мохнатыми листьями, говорит:

– Не плачь, маленькая! Этому горю легко помочь. Мы тебе поможем. – Стал тут папоротник на помощь Эльге все цветы и травы созывать. Потянулись к халату всякие травы и цветы. Улеглись на него, завитками разными закрутились. И такой красивый узор на халате сделался, какого еще ни разу Эльга не видала!

Собрал тут папоротник все слезы Эльги, окропил ими халат, и весь узор тот на халате остался.

Говорит папоротник Эльге:

– Жалко мне тебя, Эльга! Так мачеха тебя обижает, столько плачешь ты, что твоими слезами вся земля тут пропиталась, на твоих слезах и мы выросли. Вот помогли мы тебе, чем могли...

Понесла Эльга халат в стойбище.

Жило там много хороших вышивальщиц. А увидали они узор на халате Эльги – от зависти и удивления рты раскрыли. Не было такого халатаеще никогда!

А Пунинга еще больше озлилась на Эльгу.

– Хочу халат, шитый оленьей шерстью! – говорит она Эльге.

А дело было летом. В это время у оленей шерсть короткая. Откуда длинную шерсть для вышивания взять?

Походила Эльга по стойбищу, попросила у соседей, но никто ее выручить не мог.

Села Эльга и заплакала опять. Стала перебирать свои игрушки, отца теплым словом вспомнила и еще пуще залилась слезами.

Вдруг игрушечный олень, которого Эльге отец сделал, говорит девочке:

– Не плачь, хозяйка, этому горю можно помочь! Встряхнулся олень. Маленькими ножками об полтопнул и стал расти. Рос, рос – большой вырос. Густой белой зимней шерстью оброс. Сбросил шерсть с себя. И опять маленьким стал.

Сделала Эльга новый халат. Все руки себе шерстью исколола. И опять мачехе не угодила.

Говорит Пунинга:

– Не ты это делаешь! Кто-то тебе помогает... Только зря все это. Ты так не вышьешь как я умею. Вот вышью я сама себе халат, тогда увидишь ты, как надо работать! Сбегай в стойбище у реки Анюй. Там моя бабушка живет. Попроси у нее мою иголку. Да к утру смотри вернись, не опаздывай!

А до стойбища на реке Анюй далеко – несколько дней добираться надо.

Что делать Эльге? Опять она загрустила. Игрушки свои перебирает, теплым словом отца вспоминает. Вдруг слышит голос:

– Не печалься, маленькая хозяйка, мы-то на что?

Оглянулась Эльга. А перед ней целая упряжка собачек стоит. Двенадцать собачек, одна другой красивее! Пушистыми хвостиками виляют. Тоненькими ножками постукивают. Шерстка у них белая, глазки желтые,, носики черные. Удивилась Эльга.

– Откуда вы? – собачек спрашивает. А те в ответ:

– Разве ты не узнаешь, Эльга? Сольдига сделал нас.

Посмотрела Эльга – а вместо игрушечных собачек живые стоят, настоящие. Услыхали они плач хозяйки и ожили.

Запрягла своих собачек Эльга в нарты, села. И помчались собачки вскачь. Лес не лес, река не река – летят напрямик! Девочка глаза закрыла. А собачки до облаков уже поднялись. Открыла Эльга глаза. Видит – светло кругом... Облака, будто пушистый снег, вокруг лежат. Взяла Эльга остол-погоныч, стала править нартами.

– Тах, тах! – кричит. – Поть-поть-поть! Только клочья облаков летят из-под ног собачек.

Не успела Эльга устать и замерзнуть не успела, как до анюйского стойбища собачки ее домчали.

Слезла Эльга с нарт. Бабушку Пунинги разыскала. Лежит старуха больная, неумытая, нечесаная. Пожалела Эльга старого человека – умыла, гребешком причесала, корешок женьшеня отыскала, бабушке пожевать дала. Съела бабка корешок, здоровой стала. Говорит Эльге:

– Спасибо тебе, девочка! Хорошая ты! Ты мне добро сделала. И я тебе добром отплачу. Не иголка моей внучке нужна, а гибель твоя. Дам я тебе иголку, только смотри: будешь иглу отдавать – ушком к себе держи.

... Солнце только-только из моря вылезло, а Эльга на своих собачках уже домой вернулась.