Богатырь с кедровой речки

Она же, увидев, как он рассердился, трусливо поджала хвост и живо умчалась своей дорогой. .

Солнце пригрело парня, он закрыл глаза и вскоре задремал. Очнулся, когда ворона закаркала:

– Карр, карр!

Покружилась ворона у тополя, поглядела на парня и взгромоздилась на соседнее дерево, опять кричит.

– Послушай, ворона! – сказал Бата. – Чего ты каркаешь надо мной? Лучше слетай к моим отцу и матери, скажи им про мою беду. Я тебя вовек не трону, если останусь жив. Слетай... – упрашивал он черную птицу, но напрасно. Ворона даже засмеялась:

– Вот еще выдумал! Я жду, когда ты умрешь. Хочу глаза твои выклевать...

Бата умолк и больше не. стал говорить с ней, понял, что помощи ждать ему не от кого. А время шло, бока у парня покрылись инеем, он замерз, ду-мад, что вот-вот наступит конец... И вдруг услышал знакомый голос:

– Куг, куг!..

Откуда и силы взялись у него. Бата поднял голову, обрадовался, даже глазам своим не поверил, спрашивает:

– Кугахи? Это ты? Спускайся ко мне скорее, Кугахи, я умираю.

Кукша спустилась с ветки и села рядом, у самого изголовья, выслушала все, что говорил ей парень.

– Я убил орла. Он лежит вон там, видишь? Но злые духи наказали меня. Если бы отец и мать знали об этом! Слетай к ним, Кугахи...

– А ты перо у орла вытащил? – спросила кукша.

– Нет. Я не успел... так получилось.

– Мои братья – глухарь и рябчик следили за тобой. Они только сказать ничего не умеют, но когда прилетели к нам, мы с сестрой поняли, что ты в беду попал. Вот я и поспешила к тебе... Не горюй, – сказала Кугахи. – Я сейчас же унесу твои слова отцу и матери. Только не давай себя в обиду, пока я летаю. Съешь вот эти зернышки ягод. Это сестра тебе прислала. От них кровь перестает идти. Ешь!

Бата взял зернышки ягод и стал их жевать, а Кугахи полетела на Кедровую речку...

Канда-мафа и его жена считали своего сына погибшим; с тех пор, как он оставил их юрту, много дней прошло, но сын не возвращался.

– Если бы люди были близко, кто-нибудь нашел бы его в тайге и помог бы ему, – говорила мать со слезами. – Это все ты виноват, ты! – упрекала она мужа. – Тебе ведь хотелось жить без людей.

Вот и потеряли мы сына. Где его искать? Кто нам поможет?

Каждый день она говорила ему такие слова и все плакала.

– Парень-то наш не такой, как все, – возражал ей Канда-мафа, – он – богатырь! Ничего с ним не случится. Придет!

Так Канда-мафа успокаивал жену, а сам думал: Тайга большая, может, заблудился парень? Если не придет сегодня, завтра пойду искать... Только как его найти? Следы замело снегом, от лыжни уже ничего не осталось. Скоро весна...

– Может, он в полынью провалился? Или медведь на него напал? А может, замерз где-нибудь под деревом? Или с голоду помер? – опять принялась за свое Летига.

– Хватит тебе выдумывать! Перестань! Канда-мафа сердито хлопнул дверью и вышел изюрты. От яркого солнца глазам было больно на снег смотреть. Решил он дров нарубить. Только взялся за топор, какая-то птица с красными перьями прилетела и стала кружиться над ним:

– Куг, куг...

Канда-мафа попробовал отпугнуть ее, но она не улетает, опять кружится около него.

– Кыш! Чего тебе надо тут? – закричал он. – Убирайся отсюда!

– Я тебе весть принесла, – сказала Кугахи. Удивился Канда-мафа, что птица разговариваетчеловеческим языком, он даже топор опустил. В это время Летига, отворив дверь, выглянула из юрты:

– С кем это ты разговариваешь?

– Да вот иди-ка сюда, послушай... Какая-то вещунья тут каркает...

Летига, выходя из юрты, огляделась.

– Что-то ты совсем из ума выжил. Кукшу с вороной спутал. Разве не видишь, что это за птица?

Кугахи присела на чурбак и говорит:

– Вот что... Вы не ссорьтесь. Ваш сын Бата живой, но он лежит под тополем у орлиного утеса ему очень плохо сейчас, он много крови потерял. Надо найти хорошее лекарство – окто...

Все им рассказала Кугахи, как Бата орла убил и как нечаянно ранил себе ногу. Потом объяснила, где надо искать парня, показала дорогу, а Канда-мафа уже бросился к нартам, зовет собак, чтобы ехать.

От радости Летига не знала, что делать, побежала в юрту и быстро вернулась оттуда с маленьким узелком в руках.

– Есть, есть у меня лекарство окто, – заговорила она, вытирая слезы, – это мне еще отец давал. Он знает всякие полезные травы. А это – не трава, это сухие красные ягоды, они на ползучих ветках растут, от них у больного с каждым часом силы прибывают. Вот мы сейчас повезем это лекарство сыну. Я тоже с тобой поеду, слышишь, Тибе-ула?

Давно уже она не называла по имени своего мужа, но тут сделалась вдруг ласковой, про все обиды забыла от радости, Канда-