Щедрый и скупой

Давным-давно, теперь уж и не вспомнить, в решете ли, во соломе, когда верблюд выкликал вести громким голосом, когда я своего хозяина в люльке - скрип-скрип! - качал, росло возле нашего дома огромное дерево. Нанял я сорок человек обстругать его да еще сорок человек - выдолбить. Потом засыпал внутрь сорок казанов пшеничного плова с мясом, влил сорок котлов кислого молока. Перемешал все и съел, но ни губы мои, ни язычок даже и не почувствовали вкуса варева. А вот если тебе дать целую речку компота, целую гору плова да кучу голубцов каждый с мою руку величиной, согласишься ли ты сказку сказывать? Я, пожалуй, соглашусь да сразу же и начну.

Было так или не было, но жили в одной стране Щедрый и Скупой. Человека сразу трудно распознать. Он ведь не дыня - сквозь кожицу не прощупаешь. И не лимон - по запаху не узнаешь. Все плохое и все хорошее у него внутри. Как бы то ни было, Щедрый и Скупой подружились друг с другом. К тому же обоим надо было идти в чужую страну. "Раз уж мы стали друзьями,- решили они,- то и в путь отправимся вместе".

Кто путешествовал, знает: одному идти - дорога длиннее кажется, вдвоем идти - дорога короче, день как час пролетает.

Щедрый и Скупой вышли утром спозаранку и за разговорами прошагали почти до полудня. Устали от такого длинного перехода да и проголодались. Как подошли к источнику, Щедрый предложил:

- Давай здесь остановимся, отдохнём и поедим немножко.

- Хорошо,- согласился Скупой.

Расположились они на зеленой лужайке. Щедрый развязал свою котомку с едой, достал все, разложил, начал угощать Скупого. А Скупой - он и есть скупой. Не заставил себя долго упрашивать, тут же навалился на еду. Поели, попили, отдохнули и опять в путь отправились.

Прошли еще один немалый переход, на этот раз Скупой говорит:

- Я устал.

- Я тоже,- отвечает Щедрый.- И устал, и проголодался.

- Давай,- предлагает Скупой,- остановимся да поедим.

Дошли они до ручья и расположились возле него. Щедрый опять развязал котомку, выложил все свои припасы, угощает Скупого. Тот отказываться не стал, быстро умял угощение.

- Хорошо поели! - доволен Скупой.

Снова отправились они в путь. Шли-шли, шли-шли, еще один переход прошли. Так устали, что с ног валятся.

- Умираю, нет моих сил,- признался Щедрый.- Давай здесь остановимся, я больше и шага шагнуть не могу.

- Я тоже.

- Есть и пить хочется невмоготу.

- И мне тоже.

- Только у меня никаких припасов не осталось,- говорит Щедрый.- А у тебя есть что-нибудь?

- Нет,- рассердился Скупой.

- Неужели нет? Кто собрался в дорогу, у того всё должно быть предусмотрено.

- Да откуда! - удивился Скупой.- Ничего у меня нет.

Почему Скупой соврал? Да потому, что он скупой, готов голодным остаться, лишь бы с товарищем не поделиться.

Настал вечер, воды потемнели, на небе звезды зажглись...

Люди говорят: два раза попить - все равно что раз поесть. Но это только так говорят. А на самом деле у воды своё место, у еды - своё.

Щедрый не то что два раза - двадцать два раза воду пил, но - увы! - в животе всё так же урчало и посасывало от голода. Наконец не выдержал он, говорит Скупому:

- Пройдусь-ка я по окрестностям, может, где кусок хлеба раздобуду.

Шёл он, шёл в ночной темноте и наткнулся на мельницу. Позвал мельника - нет ответа. "Дай,- думает,- войду внутрь, хоть запахом муки подышу, обману нутро".

Только Щедрый переступил порог, как поднялся такой шум и гам, что не приведи бог! Спрятался он за мешки и что же видит? Целая толпа джиннов устроила на мельнице свой ночной шабаш. Заиграли джинны на бубнах и барабанчиках, начали песни петь, хороводы водить. Потом устали, сели в кружок, давай разговаривать. Один джинн говорит:

- В той деревне, где я поселился, есть кузнец-бедняк. Нахлебников у него целых одиннадцать душ. Несчастный едва концы с концами сводит. Знал бы он, что у него под кузницей богатейший клад зарыт! Только копни поглубже, тут тебе и золото, и алмазы. Мог бы стать богачом!

- Это что! - перебил его другой джинн.- А вот в той стране, где я поселился, падишах на оба глаза ослеп. Ни главный лекарь, ни главный советник не могут ему помочь. А ведь есть очень простое средство. Каждое утро в сад падишаха прилетает соловей, садится на стебель розы и поёт-заливается. Поймали бы того соловья, дали бы ему проглотить две чёрные тутовые ягоды, потом сказали бы: "Выплюнь, соловушка, выплюнь!" Он бы выплюнул те ягоды, их соком смочили бы глаза падишаха, он бы тут же прозрел.

- Ах, человек, человек! - вздохнули джинны.- Воистину странное создание!

Пока они так беседовали, усталость прошла, снова принялись джинны за песни и за пляски.