Мысдык, победитель дивов

Молю Аллаха, чтоб тот, кто накроется им, никогда больше не проснулся! — так проклинал див того, кто станет хозяином одеяла.

Но Мысдык и не слушал его! Каждый должен заниматься только своим делом. Мигнуть не успели, а уж очутился он во дворце. Все, кто увидел расшитое одеяло, так и ахнули:

— О великий Аллах, пусть не стареют руки, которые расшили это одеяло!

Сказали так и отнесли одеяло в комнату, где хранилось приданое старшей принцессы. Почернело лицо старшего брата, когда он узнал о том, что Мысдык выполнил невыполнимое и благополучно вернулся. Тут пришел черед среднего брата строить козни.

Падишах и его позвал к себе. На вопрос падишаха средний брат ответил:

— О мой падишах, я очень люблю вашу дочь и все готов сделать для нее, но у меня нет ни обручального кольца, ни алмаза, который стоил бы ее красоты. Если я, подобно моему старшему брату, не добуду для нее чего-нибудь необычного, каково мне будет перед султаншей?

Падишах улыбнулся:

— Моя сокровищница доверху набита драгоценностями, возьми все, что тебе понравится, и подари моей дочери…

— О мой падишах, есть и честь, есть и народ, перед которым ронять себя не пристало. Нужно подарить не простую вещицу, а особенную, вроде светящегося камня, что хранится в пещере у дивов… Жемчуг, алмазы, о которых говорил ты, мой падишах, — это ключ лишь к дверям дворцов везиров. А дверь пещеры может открыть только наш Мысдык. Только он отберет у дивов камень. Кто еще может так ловко их обмануть? Прошу тебя, издай фирман!

Понял падишах, что ничего не поделаешь. Позвал он к себе Мысдыка и попросил его достать светящийся камень.

Мысдык сообразил, чей топор подрубает его сук, но не хотел прослыть трусом и ответил так:

— Да не падет немилость на моего брата, да не ляжет на лицо его печаль; пусть же подарком вашей средней дочери будет светящийся камень!

Сказал он так и отправился в дорогу. Мало шел, много шел, пил холодную воду, шел шесть месяцев и одну осень, наконец дошел до пещеры дивов. Что он делал, как он делал, — для чего нам знать, — добыл светящийся камень и перебрался через заколдованную реку. Див, подняв пыль, понесся за Мысдыком, но тот уже сидел преспокойно на другом берегу.

— Ох ты, хитрец, лишил ты меня ягненка, забрал у меня трех девушек, и этого тебе не хватило? Отнял у меня расшитое одеяло—и на том не остановился, забрал и светящийся камень! Молю Аллаха, чтобы тот, кто будет любоваться этим камнем, никогда не смог заснуть! — кричал див и посылал такие проклятия, что, если сбудутся они, пропадет голова среднего брата.

Мысдык сказал:

— Не избежать зла тем, кто не довольствуется добром. Не спрашивай у меня, для чего я это сделал, лучше узнай, что я еще собираюсь сделать… — И пошел во дворец.

Те, кто увидел светящийся камень, совсем ослепли:

— Аллах, Аллах, не дымит, как лучина, не сгорает, как свеча, а днем и ночью светится ярким светом, будто звезда, которая с неба упала…

Сказали так и отнесли камень в комнату, где хранилось приданое средней дочери.

Средний брат очень разозлился, увидев Мысдыка живым-здоровым. Как бы ему навредить? Ну, пусть братья думают свои черные думы!

Тут падишах позвал к себе Мысдыка. И Мысдык сказал:

— Мой падишах, любовь должна быть взаимной. Если начало любви в моем сердце, то конец ее нужно искать в сердце девушки. Я-то весь иссох, ума лишился, но что я знаю о сердце самой младшей?

— Ты прав, сын мой, в каждом сердце — один султан. Но я давно уже выпытал у нее, что в ее сердце ты господин, ты повелитель. Что же ты теперь скажешь?

Мысдык ответил:

— Теперь я готов всю жизнь носить ее на руках. Только нет у меня ни расшитого одеяла, как у старшего брата, ни светящегося камня, как у среднего! Если с пустыми руками войду я в комнату для новобрачных, разве не будут корить твою младшую дочь? Ну что же делать… Обведу я еще раз взглядом ту пещеру. Может, вернусь обратно с сосновой смолой или другим пастушьим подарком.

Сказал он и отправился в путь. Мало шел, много шел, на спусках пот лил, на кручах ногти ломал, прошел дорогу не шире ячменного зерна и наконец вошел в пещеру дивов.

Див, увидев Мысдыка, стал точить зубы:

— Раз подпрыгнешь, блоха, два подпрыгнешь, а на третий раз попадешь мне в лапы, не жди тогда пощады, по капле твою кровь выпью!

Мысдык согнулся в поклоне и ответил ему:

— Ты прав, отец дивов, ты прав. В прошлом я много глупостей натворил, но теперь я понял, что рано или поздно придет день, когда ты проглотишь меня… Страшась этого дня, потерял я сон! Как свеча в подсвечнике, как песок в реке, я таял и таял, пока весь не растаял. Тогда я сказал себе: чем всякий час жить с мыслью о смерти, лучше я сам, как баран, принесу себя в жертву!