Три голубка

– отвечают люди.

Королевич своим слугам приказывает все дома обойти, колодец с журавлем искать; ходили слуги ходили, да как найти, коли его нету?

Снова воскресенье подходит. Сирота в рваном платье за печкой сидит, в церковь собирается. А мачеха свою дочку перед зеркалом охорашивает, на падчерицу как накинется:

– Дома что ли дел не хватает? – кричит. – Никуда не пущу! Побежала в чулан, меру проса, с маком перемешанного тащит:

– Вот, – говорит, – перебирай, коли к нашему приходу не переберешь, я тебе покажу!

Сидит падчерица, печалится, свою горькую судьбину оплакивает. Вдруг стучатся в оконце три голубка:

– Не плачь, милая девушка, впусти нас, мы все сделаем. Дай-ка нам из тех трех орешков один! – говорят.

Дала им девушка орешек, голубок клюнул, серебряное платье вытаскивает:

– Гляди, какое платье! Надевай и ступай в церковь! Но как услышишь "Аминь – спеши домой. Не бойся, все хорошо будет!

Переоделась девушка, стала как звездочка, в церковь спешит, ног под собой от радости не чует. Пришла, на то же место села, по сторонам не оглядывается. А королевич с нее глаз не сводит и сердце у него сладко-сладко ноет.

Как услыхала наша красавица: "Аминь , поднялась и тихонько выскользнула из церкви. Только домой вернулась, только платье сняла, а мачеха с дочкой уж тут как тут. Глядит мачеха, головой качает, ведь целая мерка мака с просом перебраны! И злость-то берет и сказать нечего. Да все-таки не утерпела, злая баба, давай язвить:

– Была бы и ты с нами в церкви, замарашка несчастная, повидала б красавицу! Да ведь тебе, запечнице, и место за печкой!

– А я ее видала, когда она мимо нас проходила, я на сливу лазила, хотела вам к обеду слив нарвать! – отвечает падчерица.

Мачехе только того и надо, взяла бедняжку в работу:

– Ах ты, негодница, – кричит она, – ты и в воскресенье по деревьям лазаешь, платье рвешь да на людей пялишься! Ну, погоди! – Эй, старик, ступай руби сливу, чтоб твоя сова на ней больше не торчала!

Пошел старик, хоть день был воскресный, срубил дерево от греха подальше.

Королевич опять повсюду красавицу ищет. А ему говорят, что она в тот дом пошла, где у ворот слива растет. Приказал королевич сливу искать. Искали слуги, искали, не нашли, отец ведь дерево то – срубил.

Опечалился королевич, призадумался:

"Ну, погоди, – решил, – я тебя все равно разыщу!

Третье воскресенье подходит. Переделала сирота всю работу, волосы причесала, уложила красиво, пошла к мачехе. А та свою дочку перед зеркалом наряжает. Стала падчерица мачеху просить, чтоб хоть разок ее в церковь пустила.

– Ах ты, грязнуха! Хочешь, чтоб из-за тебя, оборванки, нас на смех подняли? Никуда не пойдешь, дома сиди!

Бежит злая баба в чулан, меру муки с пеплом пополам тащит.

– Берись за дело! Да к нашему приходу, чтоб все перебрала! Подхватились они с дочерью под ручки и пошли, а бедная сирота дома осталась. Сидит муку от пепла отделяет, а сама плачет-приговаривает:

– Ах, матушка, матушка! Не мил мне белый свет, разве я с такой работой управлюсь?

Слышит: тук-тук – это три голубка в окно стучатся:

– Не плачь красавица, не плачь! Мы тебе поможем, впусти нас в дом. Отворила девушка окно, впустила голубков. Один голубок орешек спрашивает. Клюнул, золотое платье достал.

– Вот тебе платье. Надевай поскорей и ступай в церковь! Как услышишь "Аминь – не жди, пока другие выходить станут, домой беги!

Идет она в церковь, словно солнышко красное пригожа, на свое место садится, службу слушает и не замечает, что все на нее глядят, а королевич ей улыбается. Кончилась служба, прозвучало: "Аминь – девушка поднялась, хочет домой идти!

Но что это? Стоит, с места сдвинуться не может, а того не видит, что королевич приказал под ее лавкой смолу разлить. Она и так и эдак, старается ноги от смолы оторвать, наконец кое-как высвободилась и домой помчалась. А что один туфелек к смоле прилип – того не заметила.

Только успела переодеться, а мачеха уже во дворе. Некогда девушке золотое платье в скорлупу убирать, за дверь кинула. Мачеха – шасть в комнату! Видит – мука в мешок собрана, пепел в сторонке лежит – от злости слова сказать не может.

А потом не утерпела, давай падчерицу донимать:

Эй, – говорит, – лентяйка, вот бы тебе в церкви побывать! Ох и хороша же там девица сидела! А ты, замарашка, за печью торчишь!

– Да ведь я ее видала, – отвечает падчерица, – когда она возле нашего дома шла, я на крышу забралась, на самую трубу и вдоволь на красавицу нагляделась.

Мачеха только того и ждала, накинулась на нее, как ведьма:

– Ах ты, бездельница, ах негодница! Я тебе покажу, как на трубу лазить!