Удивительные приключения мастеров

Жили в старину два каменотеса. Из года в год от зари до зари камень в горах рубили. В ту осень как раз девятая луна миновала, десятая наступила, в горах листья с деревьев опали, хризантемы завяли. Грызут мастера сухие сухари, студеной родниковой водой запивают.

Вздохнул каменотес по прозванью Чжан Эр - Чжан Второй - и говорит:

- Только и жизнь беднякам, что в шестой луне, а зимой, в холода одно мученье.

Ничего сперва не сказал Ван Сань - Ван Третий, только брови нахмурил, думал-думал, потом поглядел на своего напарника и говорит:

- Хочу я, брат, в дальние края податься, а то маешься здесь год целый, а все едино нищ да гол.

Чжан Второй и раздумывать не стал, сразу согласился:

- Дело говоришь, давай сегодня же и отправимся!

Нет у каменотесов ни землицы, ни дома, а уж сокровищ или каких-нибудь там драгоценностей - и подавно. Как говорится: на поводу тащить некого, на коромысло вешать нечего. Сказано - сделано. Сборы недолгие. Решили и в путь отправились.

Повстречались им на дороге сапожники, спрашивают:

- Куда спешите, братья каменотесы?

Отвечает Чжан Второй:

- Да вот, говорит Ван Третий, надобно в дальние края податься, может, там на еду да на одежонку заработаем.

Услыхали это сапожники, обрадовались и говорят:

- День-деньской мы спину гнем, туфли шьем, а самим обуть нечего. Пойдем-ка и мы с вами.

Пошли они дальше, шли, шли, вдруг повстречали двух женщин, которые на богачей шили да вышивали.

Спрашивают женщины:

- Куда спешите, братья?

Отвечает им сапожник:

- Да вот, каменотесы говорят, надобно в дальние края податься, может, там на еду да на одежонку заработаем.

Услыхали это женщины, обрадовались и говорят:

- День-деньской мы спину гнем, платья шьем, а у самих одежонка старая да ветхая. Пойдем и мы с вами.

Пошли они дальше. Идут и каждый раз мастеров всяких встречают. Чем дальше от родных мест уходят, тем больше с ними народу идет: и плотники и кузнецы, всех ремесел мастера есть. Самое малое десять раз по сто. Одних каменотесов несколько сот будет!

Идут мастера - могучая лавина - все вперед и вперед. Уж и не знаю, в какие места забрели. За день хоть бы деревню встретили или на человека набрели. А тут стемнеет скоро. Увидели они в стороне от дороги дерево огромное да сухое. Остановился Ван Сань и говорит:

- Уж лучше нам в дупле заночевать, чем в поле под открытым небом.

По нраву всем пришлись его слова. Залезли они в дупло. Хэй! Ну и дерево толстенное! Ну и дупло здоровенное! Народу в нем спать улеглось - и не счесть! Не тысяча - больше тысячи. А коли надобно, еще полтысячи влезет. Что в брюхе пусто - про то никто и не думает. Спят себе, храпят, сопят да свистят.

А надобно сказать, что от того места, где мастера спали, самое малое за несколько тысяч ли, жила одна семья. Хозяйка о ту пору как раз ужин стряпала. Ей бы еще чуток пампушки над паром подержать, а тут дрова того и гляди кончатся.

Вот и говорит она сыну:

- Сбегай побыстрее за дом, охапку травы принеси, да посуше!

Послушался мальчик, вышел за ворота. Вмиг очутился в том месте, где мастеровые спали. Поглядел на дерево и думает: «Вот оно и сгодится нынче на растопку. С каких пор сухое стоит!» Подумал он так, поднатужился, сломал дерево. Такой треск раздался, что мастера все разом проснулись - думали, это из катапульты стреляют, - и из дупла на землю посыпались. Увидал мальчик маленьких человечков, так обрадовался, что и не расскажешь. Присел на корточки, давай их разглядывать. Он и подумать не мог, что в Поднебесной такие чудеса творятся.

А тут светлячок появился, взад-вперед летает, светит, да так ярко, ярче десяти тысяч свечей, вместе взятых. От этого света лицо у мальчика красным стало, черные волосы на лбу будто масленые блестят. Огромного он росту, а с виду добрый. Глядят на него мастера, дивятся, слова вымолвить не могут, только Ван Сань-каменотес помнит, что надобно товарищам помочь. Задрал он вверх голову, как закричит:

- Эй, мальчик-великан! Вижу я, сердце у тебя доброе. У нас нынче и рисинки во рту не было. Не найдется ли у тебя чего поесть?

Услыхал мальчик, что каменотес крикнул, и говорит:

- Погодите! Я мигом домой сбегаю! Мать пампушки на пару печет, а меня за хворостом послала.

Вскочил мальчик с земли, одним махом выдернул толстого тростника охапку, домой побежал. Прибежал, смотрит - огонь в очаге еще не погас.

Вот и готовы пампушки. Не забыл мальчик свое обещание, попросил у матери одну, мастерам отнес. Только после домой воротился, сам принялся есть.

Обрадовались мастера. Да и как не обрадоваться! Пампушка огромная, с холм величиной!