Дочь испанского короля

— Увы, ей так худо, что она не выносит света.

Девица ощупью приблизилась к кровати и спросила:

— Как вы себя чувствуете, бедняжка?

— Плохо, очень плохо,— ответил чей-то слабый, едва слышный голос.— Увы, я, наверно, умру, но более всего я мучаюсь, когда думаю о том, что у меня, хоть я и не замужем, был ребеночек, которого я уморила.

— Пусть это вас не тревожит; у меня тоже был ребенок от садовника моего отца, и никто никогда и не догадался об этом.

Она положила на кровать золотой и ушла.

На следующий день хозяйка опять пошла за бульоном в замок. В этот раз она вернулась в сопровождении второй девицы, которой тоже захотелось навестить больную.

— Как ваше здоровье, бедняжка? — спросила она.

— Плохо, очень плохо! — ответил чей-то слабый голос.— Увы, я, наверно, умру; и больше всего я мучаюсь при мысли о том, что у меня, хоть я и не замужем, был ребеночек, которого я уморила.

— Это пустяки! Нашли чем себя изводить! У меня тоже было двое детей, хоть я и не замужем; оба они умерли, и никто никогда и не догадался об этом.

Она положила на кровать два золотых и ушла.

«Не мешает все это намотать себе на ус»,— подумал молодой сеньор.

На третий день, когда хозяйка опять пошла в замок за бульоном для мнимой больной, она вернулась в сопровождении третьей девицы.

— Как ваше здоровье, бедняжка? — спросила она, подобно тем другим.

— Плохо, очень плохо! Наверно, я умру; и более всего я мучаюсь при мысли о том, что у меня, хоть я и не замужем, был ребеночек, которого я уморила.

— Эка важность! Стоит себя изводить из-за такой безделицы! У меня было трое детей, все трое умерли, и никто никогда и не догадался об этом.

Положив на кровать три золотых, она ушла.

«Я вам все это припомню! И ведь каждая из них прочит меня в мужья себе!» — подумал молодой сеньор.

Поутру он сказал хозяйке:

— Подите в последний раз в замок за бульоном и попросите, чтобы вам дали еще и корзинку салата и чтобы девушка, которая пасет свиней, донесла вам ее до фермы.

Хозяйка в четвертый уже раз отправилась в замок и вернулась оттуда вместе с девушкой, пасшей свиней. Эта девушка тоже попросила позволения зайти к больной.

— Как вы себя чувствуете, бедняжка? — спросила она.

— Плохо, очень плохо! Наверно, я умру! И более всего я мучаюсь при мысли о том, что у меня был ребеночек, которого я уморила.

— Вы замужем?

— Увы, нет!

— Боже! Что вы говорите! Я, дочь испанского короля, переоделась крестьянкой, покинула дворец моего отца и пошла пасти свиней, только чтобы избегнуть греха! Но Господь добр и милостив, молитесь ему от всего сердца, я тоже буду молиться за вас, и он вас простит.

С этими словами она ушла.

«Теперь я узнал то, что мне нужно было знать»,— сказал себе молодой сеньор.

Он вскочил с кровати и в самом веселом расположении духа отправился восвояси. Дорогой он застрелил куропатку и принес ее в замок. Когда он пришел домой, мать бросилась ему на шею и расцеловала его; все три девицы последовали ее примеру. Он велел зажарить куропатку и сказал матери, что хочет отужинать у себя в комнате в обществе тех трех девиц.

Когда подали куропатку, он разделил ее на шесть кусков: одной из девиц он положил на тарелку один кусок, другой — два, третьей — три.

«Это означает,— подумала третья,— что он меня отличил перед всеми и возьмет меня в жены!»

После ужина он сказал им:

— Теперь, сударыни, надо поплясать!

— Охотно,— ответили девицы,— но у нас всего один кавалер и ни одного музыканта.

— Вот музыкант, под чью скрипку вы будете плясать, жестокие, бессердечные матери! — ответил им принц, снимая со стены висевший на гвоздике хлыст.

Он размахнулся и принялся хлестать девиц что было мочи. Они давай кричать, вопить, плакать.

— Простите нас! Смилуйтесь! Помилосердствуйте! — кричали они.

— Сжалиться над вами? Разве вы пожалели родных своих детей? Вы погубили одного, вы — двоих, а вы — троих!

— Это неправда! — закричали они.

— Как так — неправда? Да ведь вы же сами признались мне в этом! Знайте — это я прикинулся больной нищенкой, которой вы разболтали вашу тайну там, на ферме. Живо убирайтесь домой, к вашим родителям, и чтобы я вас никогда больше не видел!

Негодяйки ушли, сгорая от стыда и обливаясь слезами.

Тогда молодой сеньор велел позвать ту девушку, что пасла свиней.

— Сударыня,— сказал он,— теперь вы должны сказать мне всю правду и открыть мне, кто вы такая: я знаю теперь, что вы не та, за кого себя выдаете.

— Кто я? — ответила девушка.— Бедная сирота, у которой нет никого, кто бы ее защитил, и которая сочла за счастье, что вы ее взяли сюда пасти свиней.