Читать сказки
Слушать сказки
Смотреть сказки
Размер букв: а б в г д
*Настройки сохраняются в Cookies


Главная > Армянские сказки > Сказка "Гибель художника"

Гибель художника

Майрам поспешила насмешить соседей. Соседи – своих соседей. Вскоре чуть ли не всё селение хохотало до слёз. Почти каждый встречный теперь кричал гончару:

- Ва! Храбрый Ованес! Долгих лет, спаситель! Спеши взять меч-молнию, враг на нас идёт!..

Маленький, тщедушный, хромой Ованес, опустив голову, сгорал от стыда. Нигде не мог он укрыться от насмешников. Проклинал:

- Будь чёрным день встречи в горах, Мануг! Чтобы высох твой род! Чтобы погасло твоё солнце! За что, бессердечный, посмеялся над стариком? За что сделал посмешищем.

Смех людей не смутил Мануга. Он раздумывал: «Они смеются не надо мной. Просто отвыкли от правды. Сами себя не видят, не знают, не понимают. А долг художника – помочь им подняться. Пусть я живу хуже башмачника: разве не знаю, как стать богатым? Но для этого надо кривить душой. Обман же обману рознь. От обмана купца – сотни обедневших. От лжи художника – целые поколения. Пусть простят мне мои дети. Вырастут – поймут…»

Размышления прервал стук. Неслыханно! В низкую дверь вошёл князь в сопровождении слуг.

- Добрый день, Мануг! Добрый день, варбед! Покажи, покажи, что творишь с людьми. Говорят, ты мастер смеяться над ними?

- Да будет, князь, к добру твой приход. Я пишу сородичей, какими их вижу. А им кажется, что они лучше или хуже. Из-за этого и обиды. Даже добрейший Ованес проклинает меня…

Князь начал рассматривать картины. С одного полотна на него дерзко смотрел крестьянин. «В глазах моих крестьян – покорность. Они согнуты нуждой. И чем беднее, тем покорней. Зачем дерзкие?»

Нахмурился князь, но сдержал себя. Остановился перед другой картиной: на лань охотились турок, византиец и перс. От раненой лани тянулся кровавый след, похожий на очертания Армении. Князь поспешно отвернулся. И здесь увидел портрет юноши, известного своим уродством. Юноша жил подаянием, но никогда не радовался, не благодарил и не крестился, если даже подавали щедро. На портрете одухотворённо смотрел на луч солнца, который надвое рассёк мрачную тучу.

Осмотрев ещё несколько картин, князь вновь подошёл к портрету юноши. Возвышенный образ захватил его.

- Если и меня напишешь не хуже, награда будет достойной.

Пронзительно взглянул художник в красивое лицо князя. И вздрогнул: чуть ли не все пороки прочёл на красивом лице властелина. Твёрдо ответил:

- Нет! Таким я не могу тебя написать!

- Что, и мне для этого надо стать горбатым? – усмехнулся князь.

- Горб юноши – муки и надежда народа. И ты, князь, горбат. Но твой горб – пороки и злодеяния.

Расхохотался князь.

- Нет! Таким я не могу тебя написать! – повторил художник, переведя взгляд на портрет.

- Мануг, ты беден, потому что упрям. А ведь твои дети не хуже других, - и к ногам художника упал тугой кошелёк.

- Кто несёт правду, не бывает богат. Возьми кошелёк, князь, я неважный льстец, - ещё не досказал он, как ворвалась жена – Майрам.

Она схватила кошелёк, прижала к иссохшим грудям и с ненавистью посмотрела на мужа:

- Нет, ты будешь рисовать! В селении нет человека, кому мы не должны. Ради детей прошу, не ради себя. Уступи хоть раз! А не уступишь – не надо! Я сейчас же раздам долги, а ты с князем рассчитывайся сам… - и раздражённо хлопнула дверью.

С омерзением писал князя Мануг. Падала палитра. Ломались кисти. Терпеливо сидел перед ним князь. Почтительными тенями в стороне стояли слуги.

Когда все кисти были переломаны, князь послал слугу за новыми. С другими кистями, не имевшими прошлого, дело пошло не так скованно. Покорными псами лизали они все краски подряд.

Через несколько новолуний князь забрал портрет. После этого посыпались заказы именитых…

Мельничными жерновами закрутились дни, недели, годы, увеличивая доходы и седины художника. И странно: чем меньше работал Мануг, тем больше богател. Заморские мастера выстроили ему дворец. В его конюшне стояли скакуны лучших пород. Жена Мануга тонула в шелках. Дочери блистали драгоценностями. Сыновья небрежно швыряли золотыми. А самого Мануга знатные наперебой приглашали в гости. Молча ездил он на всякие торжества. Молча ел и пил. Не успевал встать из-за одного стола, как его усаживали за другой. И вновь вино, тосты, весёлая музыка, звучавшая для художника погребальным плачем. Никто не догадывался, что Мануг перестал видеть людей такими, какие они есть. Теперь их видел такими, какими они хотели выглядеть. Легкие кисти тянула вниз тяжесть кошельков. Лестью затуманились когда-то пронзительные глаза. Сальными стали руки от жирных шашлыков. С ненавистью смотрел Мануг на жену, толкнувшую его на этот путь. Невзлюбил и детей, которых богатство растило ленивыми и чванливыми.

С этой сказкой также читают
Слушать
Слушать
Диво
Категория: Русские народные сказки
Прочитано раз: 29
Слушать
Девушка и медведь
Категория: Русские народные сказки
Прочитано раз: 47