Пэкалэ в родной деревне

нибудь такое… боже упаси! Но всё-таки лучше, чтоб муженёк не узнал.

Приехал муж домой и давай жаловаться, как все, с кем приключилась беда, а жена, как все верные жёны, стала утешать его добрыми словами. Пэкалэ, который тоже был из людей порядочных, вышел из своего угла, предстал перед хозяином, извинился за беспокойство и попросил у него приюта.

— Жена, — сказал крестьянин, обогревшись немного в избе, — голоден я. Мне бы чего-нибудь поесть!

Известное дело. В дороге человек всегда проголодается. Конечно, в котомке у него кое-что имелось, да только дома человек неохотно ест то, что брал с собой в дорогу.

— Горе ты моё, — заохала жена, — да откуда ж я тебе возьму еду? Ведь ждала я тебя только к завтрашнему дню. Разве хорошую мамалыжку тебе сделаю, с чесночной подливкой, её и покушаешь…

— Что ж, мамалыга так мамалыга, — согласился муженёк.

Человек, когда голоден, рад и самой что ни на есть плохой мамалыге.

Пэкалэ человек бывалый. Знал он, что и его попросят к столу закусить и перекинуться словечком с хозяином, знал и радовался этому. Сам-то ведь тоже был с дороги и тоже голоден, как всякий уставший путник.

И стали они беседовать с хозяином, а в это время жена готовила мамалыгу. Пэкалэ не дурак, брюху своему не враг: сидит он и голову ломает, как бы заставить хозяйку накормить их не мамалыгой, а жареным поросёнком, таким подрумяненным, что шкурка хрустит, или бараниной с тушёной капустой, или вкусными пирогами; как бы повернуть дело так, чтобы хоть глоток водки выпить или хоть разок приложиться к старому вину.

Ну да уж Пэкалэ не оплошает, у него ведь тоже ум за разумом не ходит! Коли учуял запах, так до стола уж как-нибудь доберётся! Пэкалэ не разлучался с палкой, как всякий порядочный путник, а единственный свой товар, и богатство — телячью шкуру — держал у ног.

Вдруг он нахмурился и как бы невзначай ткнул палкой телячью шкуру.

Хозяин удивился было, чего это он хочет от шкуры, да промолчал. Ведь палка его? Его. Шкура его? Его. Пусть и делает с ней что хочет!

Немного погодя Пэкалэ опять ударил шкуру, да ещё и прикрикнул на неё: «Попридержи язык, кикимора!»

Хозяин опять смолчал. Пэкалэ хлопнул шкуру в третий раз и прикрикнул на неё ещё сердитей.

— Да чего тебе надо от этой шкуры? — спросил хозяин.

Пэкалэ поначалу пожал плечами, сделал вид, что смутился, и, извиняясь, ответил, что не может-де рассказать.

— Видишь ли, — наконец процедил он сквозь зубы, — шкура-то она шкура, да только не совсем простая. Она ведь — пророчица, знает никому не ведомое и рассказывает то, чего и рассказать нельзя.

— Что же она хочет сказать? — удивился хозяин.

— А вот что, — ответил Пэкалэ и приложил ухо к шкуре, — чудеса в решете! Говорит, чтобы ты искал у изголовья, там должна быть водка.

Пошарил хозяин в изголовье и нашёл водку.

— Вот так чудо! Кто же её спрятал сюда?

— Тайный промысел, — ответил Пэкалэ. — Этого знать нельзя.

— А что ещё говорит пророчица?

— Ищи за печью и найдёшь жареного поросёнка, — ответил Пэкалэ, делая вид, что прислушивается.

— Слыханное ли дело?! А что ещё говорит твоя пророчица?

— Ищи под кроватью и найдёшь вино.

И так оно продолжалось, пока не нашли и баранину и пироги. Любо было глядеть на уставленный яствами стол, но ещё приятней было за них приняться.

Удивлялся муженёк, ещё пуще удивлялась жена, удивилась бы и вся деревня, будь она тут. Один Пэкалэ не удивлялся. Он-то хорошо знал цену своему товару!

— Что ж, — говорит он, — это вам не что-нибудь, это пророчица! Она и крота из-под земли достанет.

Так оно было или нет — трудно сказать. Пока суд да дело, Пэкалэ наелся, как турецкий паша, до того, что пояс на нём трещал.

— Хорошая штука эта пророчица, — заметил хозяин, отвалившись от стола. — Может, продашь её, а?

— Боже избави, — ответил Пэкалэ. — Как продать такую вещь?! Разве это можно?

— А если заплатить хорошие деньги?

— Где уж там! Пророчице моей цены нет.

Но хозяину очень уж хотелось лакомиться вкусными кушаньями и всегда знать, что делается у него в доме. Потому-то и стал он с Пэкалэ торговаться. Поначалу предложил хозяин кошель с золотыми, потом два, потом три, и так дошло дело до семи кошелей. А это были хорошие деньги для человека и побогаче Пэкалэ.

— Ну, ладно, вижу, ты любой ценой хочешь получить пророчицу. Не ради денег, а за хлеб-соль да за привет — бери. И в добрый час!

Так сказал Пэкалэ и отдал хозяину телячью шкуру, а сам получил семь кошелей с золотом.

Не было в целом свете никого счастливее муженька верной жены. Теперь он будет знать всё, что делается у него в доме, да ещё кормиться всласть.

А Пэкалэ, продав шкуру и припрятав денежки, заснул богатырским сном. Путь до родного села предстоял ему долгий и трудный.

На следующий день распростился Пэкалэ с хозяевами и отправился домой. Шагает он по дороге и думает, что таким богатым он никогда ещё не был. И крепко-накрепко положил Пэкалэ не метаться больше из стороны в сторону, а идти прямой дорогой, не обманывать больше никого и не наживаться за счёт других. Нет, нет и ещё раз нет! Теперь он станет порядочным человеком, с чистой совестью. Теперь он угомонится, станет в ряд с лучшими хозяевами на деревне.

Всё бы так, кабы не та верная жена!

Она, бедная, места себе не находила. Как вспомнит, что пророчица осталась в доме, так словно крыша на голову валится. Не то чтоб что-нибудь такое… боже упаси! Но ведь женщины не из храброго десятка, душа у них неспокойна, коли в доме заводятся вещи, вроде этой телячьей шкуры.

Всеми правдами и неправдами отправила она муженька в лес по дрова, а сама, как всякая работящая женщина, засунула веретено за пояс и отправилась вслед за Пэкалэ. Где шагом, где рысью догнала его и стала спрашивать, что нужно сделать, чтоб пророчица потеряла дар предсказания и стала шкурой, как все шкуры.

Что же тут будешь делать? Не грешно — что дано, что силою взято, то — не свято. Пэкалэ получил от женщины ещё семь кошелей с золотом и посоветовал ей ошпарить шкуру кипящей ключевой водой, процеженной через густое сито. И пошёл Пэкалэ своей дорогой, словно ничего не случилось. Приходит он домой.

«Теперь, — думает, — стану порядочным человеком, может быть, даже старостой в родном селе».

И вправду стал Пэкалэ добрым хозяином.

Выстроил себе дом, да такой, что любо-дорого смотреть, с закрытой завалинкой на столбах да с большим крыльцом. Купил себе землю, воз, две пары быков, верховую лошадь, стельную корову, породистых овец одним словом всё, что полагалось иметь в порядочном доме.

По всей деревне не сыщешь такого хозяина. Всё бы так, да уж больно глупы односельчане.