Сын-медведь

– Надо, – говорит он, – к утру такую карету смастерить, которая бы сама по земле и по воде ходила.

А сам вернулся в дом и лег спать. Отец да мать встали утром, смотрят: а под окном карета золотом и серебром на солнце сверкает!

Будят они сына:

– Вставай, сын! Смотри, вечером во дворе ничего не было, а теперь карета под окнами такая, что даже во сне не приснится.

Сын и говорит:

– Одевайтесь, отец и мать, – поедем за царской дочерью.

Принарядились они, сели в карету и поехали. Едут по мосту с мраморными столбами, а кругом птицы-соловьи заливаются. Видят царские слуги, что карета без лошадей, сама идет. Побежали к царю. Царь думает: «Не избавиться мне от этого жениха, никак не добраться до его головы – все задания выполнил. Знать, сила у него такая есть».

Отец и мать выходят из кареты, а сын остается в карете. Заходят старики в царские палаты, царь выходит им навстречу.

– А где же жених? Почему не заходит в палаты? – спрашивает царь.

Зовут жениха, а он в ответ:

– Пусть царская дочь сама ко мне выйдет.

Вышла царевна жениха встречать, подошла к карете, руку подала, но как разглядела молодца, чувств лишилась, бездыханная стала. Жених вышел из кареты, тронул ее лапойслегка по плечу, девушка и пришла в себя. Пошли они во дворец. Загоревали царь с царицей: правду старик сказал, что сын его на медведя похож. Как же дочь с таким мужем жить будет? Но свадьбу справлять надо, коли он все задания выполнил.

Справили свадьбу, поехали молодые в дом мужа. А когда настал вечер, сбросил муж с себя медвежью шкуру – и превратился в юношу, что ни в песне спеть, ни в сказке сказать! Обрадовалась царская дочь. А утром муж опять надел медвежью шкуру и стал, как прежде, медведем.

Живут-поживают, а жене хочется узнать, что за чудеса творятся с мужем. Однажды она и начала выпытывать:

– Что за чудеса с тобой творятся? Днем ты медведь, а вечером превращаешься в молодца, что ни в песне спеть, ни в сказке сказать. Почему ты не можешь всегда быть человеком?

– Не могу я тебе этого сказать, – говорит муж. – Но знай, теперь уже недолго мне осталось медведем ходить. Скоро превращусь в человека. Но об этом пока никто не должен знать.

– Доверься мне, я сумею сохранить тайну, – просит жена.

– Ну, так слушай. Когда я был мальчиком, Сюоятар похитила меня у родителей. Потом, когда подрос, я сбежал от нее, и за это она обратила меня в медведя на три года. Через месяц этот срок кончится. Колдовство ее перестанет иметь силу.

Так и рассказал жене всю правду. Прошло сколько-то времени, поехали молодые в гости к царю. А царица и начала расспрашивать:

– Как же ты, доченька, живешь с таким мужем? Ведь и смотреть на него страшно.

Дочь говорит:

– Он очень хороший, меня не обижает.

А мать все свое: «Да на человека-то он не похож». Обидно стало дочери, забыла она предупреждение мужа и все матери рассказала. Рассказала, как его Сюоятар заколдовала, как он превращается в молодца, красивее и лучше которого нет во всем царстве.

Легли они вечером спать, а царица прокралась в спальню, схватила медвежью шкуру и в печи сожгла.

Утром муж смотрит – нет шкуры. Опечалился он, говорит жене:

– Не послушалась ты меня, вот и навлекла на нас обоих беду. Больше ты меня не увидишь.

Дал жене на память шелковый пояс, снял кольцо с пальца, попрощался и исчез – только она его и видела. Заплакала царская дочь, говорит матери:

– Что ты наделала? Погубила ты мою жизнь! Вернулась она в дом мужа, к старику и старухе. Живетс ними, годам счета не ведет, все тоскует. Однажды и говорит старикам:

– Не могу я больше так жить. Пойду мужа искать. Если найду-вернусь вместе с ним, а не найду – где-нибудь на дороге умру.

И отправилась мужа искать. Идет по лесам, идет по болотам, через скалы, через бурелом перелезает. Пришла в темный еловый лес. Смотрит – избушка на петушиных шпорах вертится.

– Избушка, избушка, – говорит женщина, – не вертись, остановись, стань к лесу задом, ко мне передом! Дай путнику заночевать, озябшему обогреться.

Избушка остановилась. Заходит она в избу, а там старуха на. печном столбе сидит, угли в печке носом шевелит и приговаривает:

– Вот хорошо, сама человечина пришла: есть, пить да за ухо лить!

Отвечает женщина:

– Какая, бабушка, из путника еда: ни мяса, ни жира, одни жилы да кости. Лучше бы накормила, напоила, а тогда уже и съела.

– Ишь ты, – удивляется старуха, – сумела ответить! Накормила она ее, напоила, стала расспрашивать:

– Откуда бредешь, куда идешь? Женщина все ей и рассказала. Старуха говорит:

– Видала я твоего мужа. Девять лет назад он здесь проходил, ночь у меня переночевал.

На утро собралась женщина в путь. Старуха и говорит ей:

– Дальше, за три года пути отсюда, живет моя старшая сестра. Она больше моего знает. Но как зайдешь в избу, сумей ей ответить.

Пустилась женщина в путь. Идет по лесам, по борам, сухие болота прямиком переходит, топкие болота кругом обходит. Пришла в темный еловый лес. Смотрит – стоит избушка на петушиных шпорах и вертится. Стала она приговаривать:

– Избушка, избушка, не вертись, остановись, стань к лесу задом, ко мне передом! Дай путнику заночевать, озябшему обогреться.

Избушка остановилась. Заходит она в избу, а там старуха, страшнее первой. На печном столбе сидит, ноги вокруг столба обвила, носом угли в печке шевелит:

– Хо-хо, вот и человечина сама пришла, мне есть, пить да за ухо лить!

Женщина в ответ:

– Какая, бабушка, из путника еда: горстка костей да ложка крови. Лучше бы накормила, напоила да спать уложила, – глядишь, помягче бы я стала, тогда уж и съела бы.

– Ишь ты, сумела ответить! – похвалила старуха. Слезла она с печного столба, накормила, напоила женщину, спать уложила. Утром стала ее расспрашивать:

– Откуда идешь, куда бредешь?

Рассказала та все: как мужа потеряла, как искать его пошла. Старуха говорит:

– Твой муж проходил здесь шесть лет назад. Дальше, за три года пути отсюда, живет моя старшая сестра. Я грозна, только она в три раза грознее. Она тебе скажет, где твой муж. Но сумей хорошо ей ответить.

Пустилась она опять в путь. Идет, идет, через леса и топи. Озера обходит, реки переплывает. Приходит опять в темный еловый лес. Смотрит-стоит избушка на петушиных шпорах и вертится. Она и говорит избушке:

– Избушка, избушка, не вертись, остановись, стань к лесу задом, ко мне передом! Дай путнику заночевать, озябшему обогреться.

Избушка остановилась. Заходит женщина в избу, а там старуха – страшнее страшного. Сидит на печном столбе: руки, как грабли, глаза, как плошки, носом горящие угли в печке шевелит. Увидела старуха путницу, обрадовалась:

– Хо-